Необоримая стена

— Да нету тут никого, не бойся, я тебя не обижу, я знаю, как вашей сестре тяжко без мужика приходится. Иди сюда, я тебя приголублю.

Он схватил Настю за руку и притянул к себе, пытаясь поднять её рясу:

— Посмотрим что у тебя там! Иди, малохольная…

Настя закричала и стала отбиваться. Внезапно послышалось ворчание и мужик замер. Он отскочил и скрылся в чаще. Настя поднялась с земли, всхлипывая и отряхиваясь, она обернулась посмотреть, что так сильно напугало её обидчика. В пяти шагах от неё стоял огромный бурый медведь.

Зверь угрожающе ворчал. Настя понимала, что если она побежит, он немедленно кинется за ней, но если она останется стоять, зверь все равно нападет. Она на его территории, он пришел сюда за ягодой…что делать? Она вспомнила сказку про то, как девочка притворилась мертвой, и медведь её не тронул. Упасть? Попробовать притвориться? А вдруг этому медведю все равно живая она или мертвая. Сзади послышался шорох. Настя смотрела на медведя и не могла оторваться, чтобы обернуться. Страх сковал тело, она не смогла бы побежать, даже если бы захотела. Кто-то обнял её за плечи и тихонько потянул назад:

— Отступай, отступай потихоньку, ему нужна не ты, а ягода. Он не тронет тебя.

Настя с трудом двигалась назад мелкими шажками. Медведь перестал ворчать и стал объедать ягоду с кустов. Его большой как лопата розовый язык синел на глазах от голубики. Словно вспышка к Насте пришло осознание: Аника! Это голос Аники! Она не могла поверить в это, и не в силах была обернуться. Покачав головой так, словно стараясь избавиться от наваждения, она повернула голову:

— Аника!

В глазах потемнело. Она упала ему на руки без чувств.

Солнце уже клонилось к закату, когда Настя открыла глаза. На неё смотрели полные любви и нежности глаза Аники:

— Дурочка моя, — он гладил её по голове и прижимал к себе, — какая же ты у меня дурочка…

— Как хорошо, что ты нашелся. — Она тихо всхлипывала у него на груди.

— Не смей больше никогда сбегать, слышишь! — он повернул к себе её мокрое от слез лицо.

— Я думала, что не нужна тебе после того, что случилось. Мне было так больно и одиноко. Не было минуты, чтобы я не думала о тебе

— Я знаю, я виноват перед тобой, прости меня, прости что не нашел слов тогда, чтобы успокоить тебя, прости что не понимал, как ты дорога мне на самом деле… Ты дороже всех. Я понял одну вещь. Я люблю тебя, слышишь, люблю всем сердцем. Ты моя любимая.

— Аника… я …

— Молчи. Просто молчи. Ты моя, только моя, навсегда, слышишь. — Он поцеловал её. В лучах заката в объятиях сплетались их руки. Две фигуры слились в одно, и темнота ночи накрыла их своим звездным покрывалом.

* * *

Костер догорал в лучах утреннего солнца. Настя поежилась в объятиях Аники. Так тепло спокойно и уютно ей не было с того самого времени, когда она была в родном доме еще при жизни бабушки. Аника поднялся и помешал угли в костре:

— Пора, Настенька, до Тобольска идти далеко, обоз уехал, к вечеру бы добраться.

— Аника, я хочу тебе сказать, — она поднялась и обняла его со спины. — Я никогда не сказала бы, глядя тебе в глаза…

— Почему? — он обернулся и посмотрел на неё.

— Нет. Не смотри, — она смущенно отвернулась.

— Ну, говори! — Он притянул её к себе и поцеловал

— Эта ночь… — Настя покраснела, — я поняла, что такое на самом деле быть с любимым. Я думала, что после того, что со мной было я никогда не смогу любить.

— Даже меня?

— Думала, что даже тебя, думала, что ты презираешь меня, за то, что я не умерла тогда после всего этого, думала, что только в монастыре обрету покой.

— Дурочка ты моя. — Аника обнимал Настю, целуя в макушку. — Ты самая лучшая, ты моя, слышишь, ты теперь моя женщина, моя навсегда. — Он засыпал костер землей. Пора, Настенька.

День подходил к концу, когда они добрались до окраины города. Купола храма виднелись даже отсюда.

— Ну вот, — Настя облегченно вздохнула, еще немного и мы будем на месте. Самое сложное позади.

— Боюсь тебя огорчить, Настенька, но у тех, кто хотел заполучить икону, не осталось иного выхода, как ждать нас неподалеку от храма.

— Нет, Аника, нет, только не это.

— Настенька, поверь, я рад был бы думать по другому, но скорее всего Лука с товарищами сделают все, чтобы не дать тебе вернуть икону на место.

— Мне страшно, что же делать?

— Я с тобой, милая. Я не дам тебя в обиду, верь мне.

Сумерки сгущались над городом. Аника с Настей, осторожно оглядывая окрестные улицы, приближались к храму.

— Вон они! — Аника указал на троих, стоящих по разным сторонам улицы, ведущей к храму. — Надо обойти.

— Поздно, они нас заметили.

Трое разом пошли им навстречу. Аника озирался по сторонам. Заметив поблизости обветшавшую изгородь, он выдернул оттуда палку. Нападавшие приближались. Аника разглядел Луку, в руке которого был короткий острый нож. Отгородив Настю спиной от бандитов, он шепнул:

— Беги в переулок, а оттуда сразу в храм, я догоню.

— Я тебя не оставлю…

— Я сказал, беги!