Необузданные Желания

Я выхожу из комнаты, не оглядываясь. Захожу в свой кабинет, запираю дверь и достаю маленький радиочастотный детектор из нижнего ящика своего стола. Я не торопливо начинаю сканировать комнату в поисках жучков. Когда я убеждаюсь, что в комнате нет прослушки, достаю из кармана свой сотовый телефон и набираю номер, который запомнил.

Когда на линии отвечают, я говорю:

— Привет, Казимир. Это Деклан. У меня есть к тебе предложение.

39 СЛОАН

Проходят почти сутки, прежде чем я снова встречаюсь с Декланом.

А пока я высыпаюсь. Принимаю душ. Одеваюсь. Я ем еду, которую доставляет Киран. Мы не разговариваем друг с другом, я просто открываю дверь на его стук и наблюдаю, как он ставит поднос на кофейный столик. Затем Киран уходит, не встречаясь со мной взглядом.

Я понятия не имею, что происходит, за исключением того, что Деклан заботится обо всем, о чем нужно позаботиться. Я знаю, что сообщение, которое пыталась передать, было получено и понято правильно.

Если бы это было не так, он никогда бы не согласился отпустить меня так быстро. Была бы драка, долгая и громкая.

Потому что он такой же упрямый, как и я, этот красивый ублюдок.

Утром второго дня он появляется в дверях спальни после легкого стука. Облаченный в свой привычный черный костюм от Armani, Деклан выглядит мрачным и таким красивым, что это причиняет боль.

— Самолет в Нью-Йорк вылетает через девяносто минут. Нам нужно уехать отсюда в течение пятнадцати минут.

— Я готова. Я собрала сумку. Надеюсь, ты не против, что я забираю кое-что из одежды, которую ты мне купил. Я оставила все украшения.

Его глаза вспыхивают. Они снова вспыхивают, когда я заправляю прядь волос за ухо, и бриллиантовый браслет, который он мне подарил, сверкает у меня на запястье. Я улыбаюсь и опускаю рукав свитера, чтобы скрыть его.

— Все в порядке, — говорит Деклан спокойным голосом. — Может, пойдем?

— Давай.

Понятия не имею, для кого мы разыгрываем эту вежливую пантомиму, или черноволосый мужчина, говорящий мне, что он узнает, если я расскажу Деклану о нашем разговоре, был всего лишь пустой угрозой. Но у каждой игры есть свои правила. Я уверена, что в шпионских играх есть много таких, которые предполагают скрытое наблюдение. Лучше сыграть свою роль до конца, чем быть застигнутым врасплох.

Мы садимся на вертолет и летим к частному терминалу в аэропорту. Самолет Деклана ждет на взлетной полосе, двигатели уже запущены. Он переводит меня от одного к другому с бесстрастной деловитостью, как будто доставляет посылку для подпольных СМИ.

У подножия трапа своего самолета он официально целует меня в обе щеки.

— До свидания, Слоан.

Затем поворачивается и уходит, даже не взглянув на меня.

Притворяясь, что его хладнокровие мне не вредит, хотя это и уловка, я поднимаюсь по трапу и сажусь в одно из больших капитанских кресел впереди, рядом с камбузом. На столике между стульями лежит книга.

«Пророк» Халиля Джебрана. Одна из страниц в ней с загнутыми уголками. Когда я обращаюсь к нужному месту, выделяется один отрывок.

«Любовь не осознает своей глубины до часа разлуки».

У меня перехватывает горло, я шепчу:

— Я тоже, гангстер. Я тоже.

Дверь кабины закрывается. Самолет набирает высоту. Я пристегиваю поясной ремень, закрываю глаза и делаю боксерское дыхание, пока не понимаю, что этот дерьмовый трюк никогда для меня не работает.

Потом я совершаю набег на шкафчик с выпивкой на камбузе и выпиваю бутылку шампанского за пятьсот долларов, потому что уже скучаю по Деклану.

40 НАТ

Kейдж отказался отпустить меня в «Ла Гуардиа», чтобы забрать Слоан. Он тоже не пошел бы. Он сказал, что это слишком опасно. Сказал, что сейчас все слишком нестабильно, и пока все не уляжется, я не уйду из его поля зрения.

Я, конечно, сопротивлялась. Сказала, что она моя лучшая подруга. Я нужна ей.

Кейдж сказал, что единственное, что нужно Слоан, — это контейнер, достаточно большой, чтобы вместить все разбитые сердца, которые она собирает.

Потом я поняла, что это может быть ловушка. За последние несколько недель Деклан уже прикончил всех остальных боссов мафии в Штатах. Вытащить Кейджа на открытое место было бы идеальным способом избавиться от последнего препятствия.

Я согласилась не ехать только из-за этого. Потому что мысль о потере Кейджа так же ужасает меня, как мысль о потере Слоан.

В конце концов, ему пришлось удалить видеозапись ее похищения с парковки. Я смотрела ее так много раз, что могу поклясться, что мои слезные протоки почти износились.

К тому времени, когда звонит водитель Кейджа и сообщает, что он едет из аэропорта со Слоан, у меня начинается приступ паники.

— Он сказал, сколько это займет времени? — требую я ответа у Кейджа, заламывая руки и расхаживая взад-вперед перед большим креслом в его офисе.

— Успокойся, детка, — мягко говорит он, наблюдая за мной своими проницательными темными глазами, которые никогда ничего не упускают.

— Иди, сядь ко мне на колени.

— Я не могу сидеть. Я схожу с ума. Что, если она ранена?

— Она не пострадала.

— Но откуда ты знаешь?

— Потому что ее нельзя сломить, как арахис из пенопласта.

— Или твое эго.