ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ СУДЬЯ. Повторяю вопрос: вы говорили истцу, что старший сын получает больше, чем средний, а средний – больше, чем старший?
Тониль переводит взгляд на Тонсама.
Тот всем своим видом просит его сказать правду.
ТОНИЛЬ. Не говорил.
ГЫРАМИ
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ СУДЬЯ. Сядьте. Господин Тон Тони, вы ведь тоже присутствовали во время этого разговора? Ваш брат говорит правду?
Тони опускает взгляд.
ГЫРАМИ
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ СУДЬЯ. Тише! Иначе вам придется покинуть зал. Господин Тон Тони, отвечайте.
ТОНИ. Мой брат… ничего не упоминал про закон. Он говорит правду.
При виде того, как нагло врут его родные братья, на глазах Тонсама выступают слезы.
Ёну опускает плечи. Мёнсок, наблюдавший за всем со стороны, тоже вздыхает.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ СУДЬЯ. Истец, условия в подписанном вами документе действительно крайне невыгодные. Однако для того, чтобы утверждать факт обмана и запугивания, необходимы улики. Предъявите суду доказательства.
После окончания слушания перед дверью в зал судебных заседаний.
ЁНУ, МЁНСОК, ГЫРАМИ, ТОНСАМ и ЫНЧЖОН выходят из зала и встречают в коридоре ТОНИЛЯ и ТОНИ.
ТОНИ. Ну как, нравится тебе судиться с родными братьями? Так хочешь денег, что не видишь, что творишь?
ТОНИЛЬ. Наши родители с того света вернулись бы, если бы видели всё это!
ГЫРАМИ. Чего? Разве не хорошо, если бы они правда ожили?
Гырами в сердцах кричит им вслед. Мёнсок нетерпеливо спрашивает.
МЁНСОК. Неужели нет совсем ничего, что можно было бы предоставить в качестве доказательства? Сообщение от братьев с угрозой, запись телефонного разговора, человека, который мог засвидетельствовать ваш разговор?
ТОНСАМ. Нет, ничего такого. Они нагрянули без предупреждения и сразу сунули мне эту расписку.
ЫНЧЖОН. Подожди… А староста, случайно, ничего не слышал?
ТОНСАМ. Чинхёк? Так он ведь ушел, когда мои братья появились.
ЫНЧЖОН. Думаешь, в его характере просто уйти?.. Наверняка ему было интересно, о чем вы говорите.
ТОНСАМ. А ведь правда! Чинхёк не тот человек, который мог просто уйти. Он наверняка подслушивал!
Их лица озаряются надеждой.
Частный дом на Канхвадо.
Услышав громкий стук, Чинхёк выходит из дома.
ТОНСАМ. Чинхёк! Чинхёк!
Чинхёк открывает дверь и удивленно осматривает стоящих за ней Тонсама, Ынчжон, Гырами, Ёну и Чунхо.
Все прибывшие сидят вокруг Чинхёка. В зале негде ступить.
ТОНСАМ. Помнишь, ты приходил к нам чинить крышу?
ЧИНХЁК. Да, было дело.
ТОНСАМ. Но ты ведь так и не смог закончить, потому что пришли мои братья?
ЧИНХЁК. Да, так и было.
ТОНСАМ. А ты тогда сразу домой пошел?
ЧИНХЁК. Что?
ТОНСАМ. Может быть, ты подслушал, о чем мы с братьями говорили, а потом пошел?
Чинхёк недоуменно хлопает глазами.
ГЫРАМИ. Ну пожалуйста, скажите, что вы подслушивали!
ЧИНХЁК. Эй, ты что такое говоришь? Я не из тех, кто чужие разговоры подслушивает!
На лицах присутствующих появляется разочарование, как вдруг…
ЧИНХЁК. Я перешнуровывал ботинки. Кое-какие слова до меня долетели. У тебя, Тонсам, не с крышей проблема в доме, а с тонкими стенами.
ТОНСАМ. Да? Значит, пока зашнуровывал ботинки, ты слышал наш разговор? А про Закон о наследовании тоже слышал?
ЧИНХЁК. Я на этом месте так разнервничался, что чуть было не ушел. Ты, Тонсам, телевизор совсем не смотришь? Разве можно так легко на обман поддаваться?
Тонсам вне себя от счастья крепко сжимает руку Чинхёка. На лицах присутствующих тоже появляется радость.
ТОНСАМ. Спасибо тебе! Спасибо! Спасибо за то, что ты решил зашнуровать ботинки!
Перед домом Чинхёка.
Ёну и Гырами собираются сесть в принадлежащую компании «Ханбада» машину, на которой их привез Чунхо.
Тонсам и Ынчжон провожают их.
ТОНСАМ. До Сеула отсюда неблизко. Езжайте осторожно.
ЁНУ. До свидания.