Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 1. Том 1

Затем взрослые прошли в здание летнего театра, то есть попросту в длинный дощатый деревянный сарай даже без потолка. Там за расставленными в ряд столами, на которых лежали списки кандидатов от той или иной партии, сидели агитаторы, громко призывавшие голосовать за представляемую ими партию. Некоторые, более ретивые, даже просто совали входящим список своей партии и предлагали опустить его в урну. Так проходили выборы.

В помещении находилось много народа, стоял шум и толкотня, поэтому и Мария Александровна, и сопровождавший её Иосиф Альфонсович Стасевич, протиснувшись к ближайшему столу, взяли в руки первый попавшийся список, а это оказался список кадетской партии, опустили его в урну, проголосовав таким образом за кадетов, хотя вряд ли вполне сознательно. Они взяли с собой ребят, от которых не смогли отвязаться, и торопились скорее выбраться из толпы, создававшей всё большую давку. После голосования все заторопились домой.

К этому времени Стасевичи, ранее жившие всей семьёй безвылазно в лесничестве, переехали в Темников. Случилось это вот почему.

Ещё с марта месяца среди крестьян шли раздражённые толки о земле. Особенно они усилились, когда с фронта начали возвращаться солдаты. Крестьяне Темниковского уезда, да и других, находившихся в чернозёмной полосе России, в своё время были «освобождены» не только от крепостной зависимости, но и от имевшейся в их распоряжении земли. Поэтому большинство из них вынуждены были арендовать землю у своих бывших помещиков. И нельзя сказать, чтобы эта кабальная аренда оказывалась легче прежней неволи. Поэтому все думы и чаянья крестьян Темниковского уезда направлялись на стремление получить хоть небольшой, но собственный клочок земли.

Вероятно, именно поэтому в Тамбовской губернии в начале революции была так популярна партия эсеров со своим лозунгом: «Земля и Воля».

После свержения царя крестьяне были уверены, что скоро они получат помещичьи земли в своё владение, но этого не произошло. Помещичьи земли стояли нераспаханными, а эсеры проводить свой лозунг в жизнь не торопились. И вот крестьяне на своих сходах решили не дожидаться какого-то там «учредительного», а самим захватить земли, принадлежавшие Итяковскому, Демидову, Новосильцеву и другим помещикам, и распахать их.

Посланные управой из Темниковского гарнизона солдаты для усмирения крестьян сделать ничего не смогли. Больше того, их появление только подлило масла в огонь. Итяковский барин, на которого крестьяне были озлоблены особенно сильно (многим была памятна расправа, учинённая в его имении в 1905 году), еле успел выбраться в город из своего уже горящего поместья. Приехала в Темников и богатая помещица меценатка Новосильцева, оставив имение на управляющего. Пробыв в Темникове всего один день, она уехала в Москву, а потом и во Францию, куда ещё во время войны перевела значительную часть своего капитала.

С Марией Александровной Пигутой, у которой она останавливалась при проезде через город, она простилась более чем холодно, потому что ею же взлелеянная начальница гимназии категорически отказалась сопровождать благодетельницу в её заграничном путешествии.

Неспокойно стало и у Стасевичей в Пуштинском лесничестве. Всё чаще и чаще крестьяне близлежащих деревень производили самовольные порубки леса. Иосиф Альфонсович, считавший необходимым строго соблюдать свои обязанности по охране леса, требовал это и от всех подчинённых. Порубщиков задерживали, лес отбирали, а виновных штрафовали. Как и при царе, это касалось прежде всего зажиточных крестьян, так как порубки совершали именно они. Они-то и стали вести агитацию в своих деревнях за то, чтобы «проучить зазнавшегося барина лесничего», «пустить красного петуха рыжему полячишке», и ныне «исполняющему царский режим».

Но у Стасевича были и доброжелатели, главным образом, среди погорельцев, которым он помог построиться, и бедняков, нанимавшихся на лесные работы и помнивших справедливость и честность лесничего при расчётах с ними.

И вот, однажды ночью в лесничество прибежал один из таких крестьянских доброжелателей и сообщил Иосифу Альфонсовичу, что сегодня или завтра он должен ждать «гостей», собиравшихся отомстить ему за штрафы.

Стасевич не стал медлить, собрал всех имевшихся в лесничестве лошадей, погрузил на телеги запасы продовольствия, наиболее ценную мебель, одежду, книги и в ту же ночь переехал в Темников. С этого времени семейство Стасевичей переселилось в город уже насовсем, а в лесничество выезжали только изредка.

Вскоре выяснилось, что переезд оказался благом. Ванда уже подросла, и Янина Владимировна вполне могла приступить к врачебной деятельности, уже не бесплатной, как в лесничестве. И гимназист Юра нуждался в постоянном родительском присмотре, так что, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.