Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 1. Том 1

Оба малыша на руках у Анны Петровны теперь оказались круглыми сиротами, да к тому же ещё и незаконными, ведь они продолжали носить фамилию Алёшкины. В отчаянии бедная женщина решила обратиться к родственникам этих ребят со стороны матери, и прежде всего к их дяде, Дмитрию Болеславовичу Пигуте. Узнав от костромских знакомых его адрес, она послала ему письмо.

Получив этот вопль о помощи, тот не замедлил на него откликнуться и немедленно выслал кое-какую сумму. С этого времени на Дмитрия Болеславовича легла и ещё одна материальная забота: постоянная поддержка детей сестры. Кроме того, он сообщил о тяжёлом положении младших детей Нины и матери, которая, в свою очередь, стала почти регулярно помогать Анне Петровне, посылая, главным образом, детские вещи, из которых выросли Борис или Женя.

Глава двадцатая

Вначале февраля 1918 года в Темников пришёл большой вооруженный отряд, там были солдаты, рабочие и крестьяне. Говорили, что отряд этот с крупной железнодорожной станции Рузаевка и из села Теньгушево, но толком никто ничего не знал. Земскую управу закрыли, вместо неё организовали совдеп. Что это такое, большинство темниковских жителей не представляло, но было известно, что это новые органы городской и уездной власти, которые теперь после новой революции, происшедшей в столицах ещё в октябре прошлого года, будут во всех городах и сёлах. Говорили также, что управлять в этих совдепах будут большевики и представители от рабочих, солдат и крестьян.

Подобные толки и пересуды вызвали немало недоумений среди знакомых Марии Александровны Пигуты, многие из них слышал Боря, и хотя они и нашли уголок в его памяти, вспомнил он о них лишь много лет спустя.

Ходили слухи также и о том, что все школы будут закрыты, а учителя разогнаны; кому и зачем надо было распространять такие слухи, в то время понимали очень немногие.

Произошли и другие изменения, и прежде всего была распущена народная милиция, которая, по правде сказать, в последние месяцы только числилась, а своих охраняющих функций не выполняла. Члены её были разоружены и отправлены по домам. Охрану порядка в городе взял на себя вновь прибывший отряд, разместившийся частью в здании бывшего полицейского участка, частью в казарме. Случаи хулиганства и грабежей резко сократились; по городу ходили вооружённые патрули из людей этого отряда, называвшиеся красногвардейскими патрулями; около некоторых зданий поставили часовых, и в городе стало спокойнее.

В течение двух-трёх дней в Темникове арестовали всех бывших помещиков, осевших в городе или вернувшихся после не длительной отлучки, городского голову, председателя уездной управы и других царских чиновников, занимавших более или менее высокие посты. В числе других была арестована и Мария Александровна Пигута. Пробыла она под арестом в камере бывшего полицейского участка одни сутки, а затем, по ходатайству учителей гимназии, организованному Замошниковой, обратившейся с ним к командиру красногвардейского отряда, была отпущена домой. Да он и сам видел, что эта шестидесятитрёхлетняя старушка арестована напрасно.

Кстати сказать, через несколько дней вообще большинство арестованных интеллигентов, в их числе директор мужской гимназии Чикунский, единственный в городе адвокат Лазаревич и многие другие, также были освобождены.

Вновь организованный совдеп, который вскоре стал называться Уездным исполкомом советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, начал свою деятельность. В конце февраля 1918 года в число его служащих и была принята машинисткой Елена Болеславовна Неаскина.

После установления советской власти в Темникове произошли значительные изменения в гимназиях: были объявлены новые декреты и распоряжения, касающиеся учебных заведений. Один из них всеми учениками был встречен с особой радостью и восторгом – это декрет о правописании. Отменялось употребление целого ряда букв и прежде всего буквы ѣ (ять), и теперь все слова можно было, и даже было нужно, писать через е, значит, отпала необходимость проклятой зубрёжки ненавистных правил, где следовало ставить ять. Отменялась буква ъ (ер), а следовательно, слова «стол», «пол», «кол», «дом» не нужно было заканчивать твёрдым знаком. Отменялись также буквы ѳ (фита), ѵ (ижица), і (и десятеричное).

Борису Алёшкину это распоряжение доставило огромную радость. Он, помнится, даже сказал по этому поводу бабусе:

– Вот советская власть – так власть! Сразу все проклятые яти отменила, не то что Временное правительство!

Услышав это заявление своего внука, бабуся сначала опешила, потом хотела рассердиться, а кончила тем, что рассмеялась:

– Видно, ученики всегда останутся учениками, им тот хорош, кто поменьше учить заставляет…

Второй декрет, воспринятый учениками не менее радостно, хотя и не был так понятен, как первый, касался нового летоисчисления. По этому декрету с 1 февраля 1918 года в России вводился «новый стиль», то есть все даты сразу передвигались на 13 дней вперёд, и вместо первого февраля нужно было сразу писать тринадцатое.