Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 1. Том 2

31 декабря я пришёл в больницу в 10 часов утра, папа меня не узнал, поздоровался за руку как с чужим, хотя как будто и был в сознании. Около двух часов на папином лице внезапно появилась бледность, пульс очень ослаб. Я позвал доктора Лебедеву. Она поставила диагноз: коллапс, приказала сестре немедленно впрыснуть кофеин и вызвала доктора Буткевича. Тот отменил назначение всех лекарственных средств, приказал влить под кожу 1000 куб. см раствора соли и ввести повторно кофеин. Сознание больного восстановилось».

«…около двух часов дня папа сказал мне:

– Нет уж, теперь ни операция, ничто мне не поможет, – и попросил его немного приподнять, чтобы он мог присесть. Я осторожно подсунул ему подушку, и он облегчённо закрыл глаза.

В 2 часа 20 минут я вновь заметил бледность, разлившуюся по лицу папы, попробовал найти пульс, но ударов его не ощутил. Позвал Зинаиду Михайловну, прибежала сестра милосердия… Все кончено!!!»

Вот так описал последние дни жизни своего отца Дмитрий Болеславович Пигута. Нам теперь, через 60 лет, можно прокомментировать эти описания, нужно ли?.. Пожалуй, всё-таки нужно. Вам, мои читатели, живущие совсем в других условиях, при совершенно другом уровне медицинской науки, небезынтересно будет знать, кто же всё-таки был прав при лечении этого больного, близкого нашему герою человека, и были ли допущены в этом лечении серьёзные погрешности. По мере наших скромных сил попытаемся это сделать.

Итак, Болеслав Павлович Пигута скончался 31 декабря 1920 года в 14 часов 20 минут, имея от роду немногим более 72 лет. Он пережил свою первую жену всего на 1 год и 5 с половиной месяцев и оставил вторую с младенцем одного года и двух месяцев без всяких средств к существованию.

Похоронили его в Рябково возле могилок его маленьких сыновей. Всё личное имущество его, которого после пожара 1917 года уцелело совсем немного, осталось в наследство его второй жене. Зинаида Михайловна, распродав все крупные вещи, вместе с дочуркой переехала в село Адищево, где с начала нового учебного года решила приступить к своей учительской деятельности.

Со смертью Болеслава Павловича единственный материальный источник его новой семьи – его жалование – прекратился, а вырученных от продажи денег хватило очень ненадолго.

И так же, как это было с другими родственниками, заботу об этой семье взял на себя Дмитрий Болеславович Пигута. До тех пор, пока Зинаида Михайловна не начала работать, то есть до сентября 1921 года, он ежемесячно посылал ей небольшие суммы, вырывая их из более чем скромного бюджета своей семьи. Делал это он, как всегда, тайно от жены, и когда она об этом узнавала, то и к этой родственнице у неё возникали недружелюбные чувства.

Вернёмся, однако, к болезни и кончине Болеслава Павловича Пигуты. В течение сорока шести лет он бессменно проработал на одном и том же месте, в довольно глухом селе Кинешемского уезда Костромской губернии. Он, можно сказать, был там первым и долгое время единственным врачом местной больницы. Тысячи людей в этом медвежьем углу матушки России были обязаны ему здоровьем, а многие и жизнью.

Трудный это был человек с тяжёлым, неуравновешенным характером, много огорчений и зла причинил он своим самым близким людям, но одновременно это был один из гуманнейших людей, отдававший своему почётному, сложному и важному делу не только все свои знания, но и всю свою силу, всю страсть своей души.

И даже тогда, когда тяжёлая болезнь, печальный прогноз которой он прекрасно сознавал, неумолимо подтачивала его силы, когда от жесточайших болей он не спал ночами, когда эти боли заставляли его – терпеливого человека – не только стонать, а почти кричать по ночам, днём он продолжал лечить больных. Только за двадцать два дня до своей смерти, за день до госпитализации он провёл свой последний амбулаторный приём…

Со дня его смерти прошло более 60 лет, и теперь, используя сохранившиеся материалы, главным образом, подробные записки его сына, длительное время наблюдавшего течение болезни и находившегося при больном в последние минуты его жизни, в свете современных медицинских знаний я могу довольно трезво и, главное, спокойно обсудить характер заболевания и причину смерти Болеслава Павловича, а также высказать своё беспристрастное мнение о действиях лечивших его врачей.

Я считаю необходимым это сделать потому, что выводы его сына в записках, часть которых мы привели, слишком субъективны, пристрастны, очевидно, вызваны тяжёлой утратой.

Первое, что следует отметить, это то, что самый правильный и самый своевременный диагноз заболевания был поставлен себе самим Болеславом Павловичем. Он почти с первых дней болезни решил, что его боли, а впоследствии язвы и отёки ног являются следствием сосудистых нарушений, и безапелляционно заявил, что у него гангрена. Он первый же и предложил единственно правильный в тех условиях способ лечения – ампутацию.