Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 2, том 1

Часа через полтора, пройдя мимо спящего села Майхэ, разведчики, посланные вперёд Силковым, заметили в одной из китайских фанз, стоявшей одиноко шагах в двухстах от дороги, свет. Свет в китайской фанзе среди ночи — дело необычное. Силков приказал фанзу окружить, а сам с двумя бойцами быстро вошёл в незапертые двери. При свете фонаря «летучая мышь» вошедшие увидели человек 10 китайцев, игравших в карты, пивших китайскую водку и куривших опиум. Около потухшего очага сидел сгорбившийся старый китаец, очевидно, хозяин фанзы. Остальные были относительно молоды и достаточно упитаны.

Увидев вошедших, некоторые из них пытались вскочить, но направленные на них винтовки бойцов и маузер Силкова, громко крикнувшего по-китайски:

— Сидеть! — заставили их остановиться.

Вокруг не было видно оружия. «Это могли быть какие-нибудь рабочие, получившие заработанные деньги от своего старшинки» (так обычно называли они подрядчика артели, нанимавшего их на работу и договаривавшегося с русскими хозяевами), — так подумал Силков, и чтобы проверить это приказал опять-таки по-китайски:

— Раздеться!

Все стали снимать свои ватные куртки, надетые, как правило, на голое тело.

Вместе с Силковым, оставив пулемёт на Жорку и вооружившись японским карабином, в фанзу вошёл и Борис. Он не удержался и спросил:

— Зачем ты их раздеваешь? Чтобы не убежали?

Второй боец, более опытный, и сам Силков засмеялись.

— Чудак, да разве это их удержит, они и совсем голые побегут. Нет, тут другое. Если на плечах следы от лямок натёрты, то это или — грузчики-кули, носящие рогульки, или хунхузы. Откуда сейчас здесь взяться грузчикам? А потёртости на плечах почти у каждого есть, значит это хунхузы. Но вот куда они оружие подевали и где ишаны попрятали (ишанами дальневосточники и китайцы называли чьи-нибудь личные вещи), понять не могу. Наверно, они прибыли сюда, чтобы отсидеться до будущего года. Поедут во Владивосток, будут там работать где-нибудь, часть к местным крестьянам наймётся, так и перезимуют, а в следующем году вновь за старое ремесло примутся.

Силков свистнул, по этому свисту в фанзу вбежало ещё несколько человек из отряда. По приказанию Силкова хунхузам связали руки и отвели их в маленький сарай, находившийся шагах в двадцати от фанзы. Здесь же оставили только хозяина.

Длительные поиски, при которых старательно переворошили всё убогое имущество хозяина, кроме фунтов двух опия, ничего не дали, но и это уже было противозаконным. Только за хранение опиума хозяин подлежал преданию суду.

Силкова это не устраивало: надо найти оружие! На все расспросы, задаваемые ему и по-русски, который он, видно, всё-таки понимал, и по-китайски, которым один из бойцов (Ким) владел в совершенстве, и на котором многие из бывших партизан и старых дальневосточников тоже могли изъясняться, хозяин фанзы не отвечал.

Наконец, Силков приказал ломать очаг и кан (китайская печь). Хозяин фанзы, увидев это, поднял громкий крик, он кричал что-то по-китайски, причём стало понятно, что он не столько протестует против того, что собираются делать бойцы, сколько хочет этим криком предупредить людей, отведённых в сарай. Так, по крайней мере, заявил Ким.

Подхватив стоявшие около двери лом и мотыги, бойцы принялись разрушать кан и выворачивать огромный котёл, который в каждой китайской фанзе служил местом приготовления любой пищи. Когда котёл был вывернут, то в печи, устроенной под ним, открылся боковой ход шириной с пол-аршина. Он был слегка замазан глиной, которая при выламывании котла обвалилась, в этом тайнике лежали хорошо смазанные японские винтовки, американские винчестеры, пистолеты разных систем и много патронов в запаянных цинковых ящиках. Всё это было так искусно уложено и отделено от топки, что можно было безопасно топить печь, варить в котле пищу, и оружию ничего бы не сделалось.

Увидев вытащенное оружие, хозяин опустился на колени и на ломаном русском языке стал говорить, что всё это сделали прибывшие, несмотря на его возражения, и что он здесь ни при чём.

— Ладно, там разберутся, — сказал Силков, — а пока ведите его в сарай к остальным.

Поручив Борису и Жоре разместиться на небольшом пригорке, шагах в ста от фанзы так, чтобы можно было обстреливать и дорогу, и сарай, если хунхузы попытаются из него вырваться, Силков, оставив у дверей сарая часового и поставив другого на дороге, решил с остальными отдохнуть до утра в фанзе.

Вскоре там собрались все оставшиеся пятнадцать человек отряда и, расположившись, кто где сумел, почти моментально заснули. Дремал около пулемёта и Боря, дежурил Жорка, обещавший разбудить приятеля часа через два.

То, что к хунхузам посадили хозяина фанзы, оказалось ошибкой. Он знал устройство своего сарая, и как только всё в фанзе затихло, показал хунхузам замаскированный лаз, имевшийся в одном из углов сарая. Сарай, как и большинство аналогичных китайских построек, строили из плетня, обмазанного с двух сторон глиной. В одном месте этот плетень имел разрыв площадью около аршина.