Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 2, том 1

Он уже знал многих девушек, некоторых из них целовал, получал и от них поцелуи. Перед некоторыми преклонялся, как например, перед Милой Пашкевич, Ниной Черненко, беспрекословно признавая их авторитет, эрудицию, был готов выполнить их приказание, как старших и имеющих на это право. С другими он мог просто дружить, как с ребятами, например, с той же Нюськой или Полей Медведь, или Аней Сачёк, или Дуськами Карвась, по-простецки обнять их, шутить, смеяться, одним словом, быть с ними на равных. Были и такие, как Ася, с которой он так недавно гулял по Владивостоку. Ася была какой-то загадкой: капризной, непонятной, и поэтому привлекательной. Её хотелось покорить, подчинить, пересилить с тем, чтобы потом посмотреть, как она себя будет дальше вести. Видимо, в отношении к этой девушке главное составляло любопытство, азарт. А тут, после этого молчаливого обмена взглядами, хотя они и не произнесли ни одного слова, Борис сразу почувствовал себя побеждённым. Он ясно себе представлял, что никогда не осмелится поцеловать эту девушку также бездумно, как он это позволял себе по отношению к другим, никогда не осмелится подойти к ней и положить ей руку на плечи, как это он, не задумываясь, мог сделать с Нюськой, никогда не осмелится ослушаться её и покорно будет делать всё, что она прикажет.

И несмотря на краткость взглядов, которыми они успели обменяться, несмотря на то, что они взглянули друг на друга в присутствии чуть ли не десятка свидетелей, ему казалось, что они успели о многом переговорить. Поговорить долго и обстоятельно.

Девушка, сохраняя прежнюю невозмутимость и даже какое-то равнодушие на лице, одними губами чуть усмехнулась, отвела глаза и, повернувшись к своим подругам, которые, очевидно, и не заметили её кратковременного оглядывания, нагнулась к Нюське, которую держала под руку, и, видимо, сказала ей и подругам что-то очень смешное, так как все они весело расхохотались. Только после этого Борис опомнился и, повернувшись к Грише, сказал:

— Ну, мы опять встали, пойдём, а то ты на работу опоздаешь! Поешь у нас, а то дома пообедать не успеешь!

— Подумаешь, и без обеда не пропаду!

Они уже подходили к переезду, когда Борис не выдержал и снова спросил:

— Так кто же эта девчонка? — вопрос он задал нарочито небрежно, но было очевидно, что ему не терпится узнать о встреченной незнакомке как можно больше и как можно скорее. Гришка улыбнулся:

— Ну, так я и знал, зацепила-таки! То-то я смотрю, ты идёшь сам не свой. Ладно уж, скажу, раз ты такой недогадливый. Это Катя, сестра Милки Пашкевич. Она с родителями, братом и сестрёнками где-то на севере жила, и вот уже около месяца как они домой вернулись. Что они там на севере делали, не знаю. Они родственники этого богача, Михаила Пашкевича, с ним вместе и на север подались, они вернулись, а куда он делся, не знаю. Они тоже небедными считаются, у них вон два дома есть. Но Нюська говорит, что земли у них не было, батраков тоже, так что Катьку можно в комсомол принять, она её уговорила уже почти. Да у этой Кати и пример есть, ведь её родная сестра Милка-то чуть ли не первая комсомолка в нашей области. А сейчас в своей Угловке только что с курсов вернулась и уже пионерский отряд организовала. Ну, вот мы и пришли. Я, пожалуй, побегу, надо домой заскочить, а то мать волноваться будет, подумает, что опять на хунхузов пошёл.

— А что, разве ещё хунхузы есть?