Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том 1

— Вот что, Константин, давай перестанем валять дурака. Я прекрасно понимаю, почему основной недогруз топлива, идущего из Артёма, падает на наш трест. Ты меня знаешь! Знаешь, что я могу рассказать, почему именно ты виноват в этом недогрузе. Расскажу об этом в обкоме партии, могу съездить и к Дерибасу, ты, пожалуйста, это учти. После твоего ухода выяснились, между прочим, кое-какие твои махинации. Например, с трикотажем для семей рыбаков, которого им досталось меньше половины положенного по нарядам. Если покопаться, то и ещё кое-что обнаружится. Мы с Николаем Александровичем Новиковым не стали углубляться в это дело, поскольку тебя уже уволили, но ведь его можно и поднять — думаю, что раскроется немало. Тебе не только придётся расстаться с этим тёпленьким местечком, но, может быть, получить что-нибудь и хуже. Учти, пожалуйста, наше хорошее отношение к тебе и впредь наряды на уголь Тралового треста выполняй, если не в первую очередь, то, во всяком случае, без задержки, понял? Я не буду задерживаться, у меня нет времени. Здесь на неделю останется Вшивцев, он проследит за отгрузкой, а в дальнейшем я полагаюсь на тебя. Впрочем, если перебоя у нас в топливе не будет, то к весне ваш рудник может прислать с соответствующим письмом работника ОРС. Я думаю, мы сумеем вашим рабочим подбросить рыбки. Вот так-то. Ну, пока, бывай! — с этими словами Алёшкин встал и приложил руку к козырьку фуражки, которую он так и не снимал.

Аристархов, огорошенный его речью, несколько раз пытался что-то сказать, то открывая, то закрывая рот, но так и не успел вставить ни одного слова. Только после прощальных слов Бориса он, поднявшись со своего кресла, что-то пробормотал вслед уходящему, но настолько невнятно, что тот ничего не расслышал. Лишь после того, как захлопнулась дверь за Алёшкиным, Аристархов пришёл в себя, грубо выругался и крикнул:

— На крючок меня взять хотите? Не выйдет! У самих рыльце тоже в пушку, я ещё вам покажу!

Он прошёл несколько раз по своему кабинету, закурил, видимо, снова взвесил слова Алёшкина и уже более спокойно произнёс:

— Ну и чёрт с вами, будете получать ваш уголь, а рыбку мы с вас вытянем. На этом, пожалуй, тоже сыграть можно…

Вскоре был ликвидирован весь долг по углю за Артёмовским рудником, и в дальнейшем топливо стало поступать более регулярно, хотя и не без перебоев. Но тут уж дело было не в Аристархове, а в том, что рудник не выполнял план добычи.

Третья неприятность в период кратковременного «царствования» Алёшкина в Траловом тресте — это разгрузка привезённой тральщиками рыбы, заморозка её и последующая отправка в центр. Как правило, для разгрузки не хватало людей, и даже мобилизация команд с соседних тральщиков не всегда выручала. Все вопили о том, что нужна механизация, а где её взять? Если с углём, используя примитивные конвейеры, а на одном пирсе фабричным транспортёром, теперь вопрос разрешился удовлетворительно, то рыбу продолжали выгружать в тачки, которые затем по проложенным мосткам везли на морозильную площадку, где и раскладывали ровным слоем. Через двое-трое суток замёрзшую рыбу надо было собрать, упаковать в рогожные кули и погрузить в вагоны — конечно, обыкновенные теплушки. Очень часто и этой несовершенной тары не имелось, и тогда замороженную камбалу грузили в эти вагоны навалом. Рыба находилась в пути до Москвы не менее чем три недели, а в другие города и того дольше. За это время она подвергалась разным температурным воздействиям — оттаивала, снова замерзала, снова оттаивала, и приходила на место назначения или плотной ледяной глыбой, или в виде размятой массы. Товарный вид продукции при этом терялся, естественно, что и качество резко падало. В трест сыпались рекламации от различных организаций, но большинство принимали рыбу даже в таком виде потому, что во всей стране с продуктами питания было очень трудно.

Часто в работе по погрузке принимали участие и сотрудники управления треста. Алёшкин ежедневно сам путешествовал в бухту Диомид, чтобы лично проследить за отправкой судов в рейс и за разгрузкой пришедших с моря. А тут ещё в соответствии с договорённостью, имевшейся ранее, замдиректора по производству Машистов с января 1933 года ушёл в отпуск и уехал в Мурманск, где должен был навербовать опытных рыбаков, чтобы привезти их к весенней путине. Таким образом, Борису Алёшкину пришлось отдуваться за все эти неприятности одному. Больше всего его беспокоило низкое качество продукции, поступающей потребителям, и он начал искать выход из этого положения. Как всегда, помог случай.