Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том 2

— Как мы и условились, вначале я находился на правом фланге нашего наступления, на стыке с 55-й морской бригадой. Когда сразу после артподготовки наши поднялись в атаку, они почти не встретили сопротивления. Большая часть немцев ещё во время артобстрела ходами сообщения перебежала во вторую линию, и мы заняли первые окопы почти без потерь. Наша артиллерия перенесла огонь на тылы, а мы двинулись к следующим линиям окопов. Тут, в свою очередь, немцы открыли миномётный огонь по своей первой линии, где находились уже мы, нужно было спешно идти вперёд. Как вы знаете, именно в этот момент убили командира 50-го полка Рязанцева. Я приказал принять командование начальнику штаба. Без особого труда вместе с ним мы подняли людей, ворвались во вторую линию, вот в эту самую, так неожиданно для немцев, что они не успели опомниться и, хотя в отдельных местах и пытались оказать сопротивление, но это им не удалось, и из окопов мы их выбили тоже очень быстро. Правда, здесь были уже значительные потери и у нас. Пока ещё неизвестно, насколько, но, думаю, что не меньше ста человек. Задерживаться было нельзя, тем более что и фашисты не остались в следующей траншее, а, пересекая торфяные разработки, стали быстро откатываться дальше на запад, к лесу. Об освобождении этой линии я сообщил командиру 51-го полка. Он мне передал, что получил такое же сообщение и от вас. Я понял, что операция проходит успешно, что основная линия обороны немцев прорвана и что теперь надо их преследовать, стараясь в ближайшие дни соединиться с теми частями, которые пробиваются от Невской Дубровки. Как я выяснил, почти так же успешно продвигается и наш сосед справа, 55-я морская бригада. Правда, на её пути у немцев сплошной оборонительной линии не было…

— Но зато наши соседи слева ничего сделать не сумели! — возмущённо прервал комиссара Володин. — Топчутся на одном месте… Я был вынужден послать один батальон 51-го полка в место стыка с ними. Боюсь, как бы они не попятились!

— Вот чёртовы дети! Мать их так! — не выдержал Марченко. — Ну, слушайте дальше. Мы продолжали преследование отходящего противника. У него в этих местах никаких опорных пунктов подготовлено не было, поэтому короткое сопротивление отдельных групп мы подавляли сравнительно быстро. Захватывая пленных, кое-какие трофеи (машины, орудия и склады боеприпасов), добрались до посёлка № 9, преодолев реку Назия, здесь пока и остановились. За сегодня проделали около шести километров. Если так пойдёт и дальше, то завтра мы сможем выбраться к рабочему посёлку № 5, может быть, и наши от Ленинграда поднажмут.

Как только замолчал комиссар, начал говорить начальник штаба:

— Наш 41-й стрелковый полк, на участке которого был я, действовал также. Правда, потери были немного больше, и главным образом потому, что левый фланг уже через три-четыре часа боя оказался совершенно открытым. Пришлось часть сил выделить на то, чтобы не дать возможности фашистам зайти к нам в тыл, к чему они всё время стремились. Когда я уходил, наши подразделения вышли в лес западнее деревни Апраксин городок, и сейчас они приводят себя в порядок. Я предложил полковой артиллерии подтянуться поближе к пехоте. Хорошо бы ночью подтянуть и дивизионную артиллерию!

— Нет, — сказал командир дивизии, — дивизионную мы пока трогать не будем. Ведь она, если понадобится, почти до Невы достанет. Её передислокация в случае усиления противника нам может повредить, а так мы будем под её прикрытием! Наверно, вам обоим надо бы отдохнуть, да некогда. По-моему, вам следует вернуться в штабы полков, только сейчас лучше поменяться местами. Вам, товарищ Юрченко, временно придётся занять должность командира стрелкового полка — начальник штаба там не очень надёжный. Ну, а комиссару дивизии полком командовать не годится, у него и другие дела есть. Поэтому вам, товарищ Марченко, следует поехать на левый фланг, кстати, и положение там сейчас труднее, ведь 41-му полку нужно на два фронта биться. Я сам, если наступление пойдёт успешно, завтра утром с первым эшелоном штаба дивизии переберусь в рабочий посёлок № 8. Сейчас быстро соорудим донесение в штаб армии. По телефону я им обстановку доложил, теперь написать надо. Товарищ Юрченко, вместо себя оставьте начальника оперативного отдела, поручите ему подготовить наградные материалы, в первую очередь на майора Рязанцева. Надо же, так нелепо погиб один из лучших командиров! Ну, а у вас что? — обратился, наконец, командир дивизии к Алёшкину.

Борис кратко доложил то, что ему было известно об организации медслужбы, о том, как проходила обработка и эвакуация раненых, и попросил разрешения съездить во второй эшелон медсанбата, проверить, как идут дела там, чтобы с рассветом вернуться и поехать в район 41-го стрелкового полка, наметить, где и как можно развернуть ППМ и помочь в эвакуации раненых. Борис заметил, что много раненых идёт самотёком, а это дезорганизует оказание медпомощи.

Командир дивизии спросил Марченко:

— Ну как, комиссар, согласимся с планом начсандива?

Когда тот ответил утвердительно, он продолжил: