Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том 2

В палисадниках чистеньких домов беззаботно играли дети, по тротуарам шли в различных направлениях пешеходы, не было только автомашин. В центре города торговали магазины, большие и маленькие. Вообще, городок выглядел так, как будто никакой войны не было. Более того, когда машина остановилась около здания ратуши, и Алёшкин с Захаровым, сопровождаемые автоматчиками, вышли из неё, то у входа в дом они увидели немецкого полицейского в форме. Борис и Захаров переглянулись: «Уж не попали ли мы в «логово зверя»? Может быть, город ещё в руках фашистов?», — подумали они одновременно. Очевидно, о том же подумал и Лагунцов. Он быстро развернул машину и, не глуша мотора, открыл обе дверцы, как бы приглашая в случае необходимости своих командиров и бойцов быстрее садиться.

Но к немалому удивлению наших разведчиков, шуцман (сотрудник нацистской полиции. Прим. ред.), увидев выходивших из машины советских офицеров, вытянулся, приложил руку к своей форменной каскетке и, распахнув дверь, около которой стоял, вежливо, пожалуй, даже подобострастно, произнёс:

— Битте, комхер!

Кстати сказать, прибытие представителей Красной армии, видимо, заинтересовало прохожих, в основном женщин и детей, вероятно, видевших советских воинов впервые. Они стали останавливаться в некотором отдалении от машины, о чём-то быстро, беспокойно, но тихонько, переговариваясь.

Поднявшись по широкой лестнице на второй этаж, офицеры были встречены пожилой немкой, которая радостно заулыбалась и, сделав приветственный жест, показала рукой на находившуюся почти прямо против лестницы большую дверь, проговорила:

— Хир ист герр бургомистр, битте!

Это выражение оба командира научились понимать. Они направились к двери, оставив второго из сопровождавших их автоматчиков на лестнице, первый уже стоял на улице у входной двери. Сами они, кроме пистолетов, были вооружены автоматами ППШ и готовы были при первом же признаке тревоги открыть из них огонь.

Войдя в большую комнату, они увидели за письменным столом старого, гладко выбритого мужчину. Лысина его была обрамлена венчиком седых волос, а на худом, сморщенном лице отражалась сильная усталость. Он встал, радостно улыбнулся и неожиданно по-русски произнёс:

— Славу Богу, наконец-то вы пришли!

Борис и Захаров от изумления даже остановились.

— Проходите, садитесь, сейчас я вам всё расскажу. Курите.

Всё ещё не придя в себя, гости сели к столу, и закурили. Захаров протянул пачку «Казбека» и старичку. Тот взял папиросу, долго мял её пальцами, потом закурил и сказал:

— О-о! Как давно я не курил русский табак! Зер гут!

Через полчаса Борис и Захаров уже знали, что этот немец — автомеханик. В 1932–1935 годах он работал в качестве иностранного специалиста на Горьковском автозаводе, где научился русскому языку. После возвращения в Германию его отправили в концлагерь на пять лет. Будучи антифашистом, он находился в Варене на нелегальном положении, под чужой фамилией, работая в депо на железной дороге. Эта работа помогла ему избежать тотальной мобилизации.

Тихий провинциальный Варен имел две особенности. Первая — его пригород служил местом отдыха многих берлинских капиталистов, для чего там было построено около трёх десятков роскошных вилл. Большая часть населения и торговые предприятия городка обслуживали эти виллы. Вторая — в противоположной части Варена с 1939 года находился большой лагерь военнопленных, американских и английских лётчиков.

Узнав это, Захаров понимающе посмотрел на Бориса: «Так вот почему англичане и американцы не бомбили этот городок, ведь многие германские крупные капиталисты были тесно связаны не только финансовыми, но и родственными узами с представителями крупного капитала Америки и Англии. Кроме того, и лагерь со своими — англичанами и американцами…»

А между тем старичок рассказывал дальше. Он сообщил, что начальник немногочисленного гарнизона, узнав о приближении Красной армии, выслал делегатов с просьбой не обстреливать Варен, так как город капитулирует без сопротивления. Командир дивизии, к которому обратилась делегация, согласился и пообещал прислать своих людей — коменданта и воинскую часть. Однако до сих пор никто не приехал.

— Гарнизон, охрана лагеря, находившиеся в городе нацисты (бывший бургомистр и часть полицейских) решили не ждать прихода советских войск, а сразу же после ухода делегации покинули город, сев на поезд, отправлявшийся на запад, в сторону Гамбурга. В Варене наступило безвластие. Тогда, — продолжал свой рассказ старый немец, — антифашистский подпольный комитет назначил бургомистром меня. Первым моим распоряжением было, чтобы все жители вывесили белые флаги.

Тут Борис и Захаров поняли, почему из окон домов свисали простыни, они ещё изумились подобному способу сушки белья.

— Мне сейчас очень трудно. Большинство служащих бургомистрата сбежали, осталось всего два-три человека, да несколько полицейских, а в городе начались беспорядки. Англичане и американцы, выйдя из лагеря на свободу, стали грабить население и обижать его, особенно женщин. Я очень рад, что теперь прибыли вы и наведёте соответствующий порядок.