Необжитые пространства. Том 2. Позаранник

В диких сумерках, нависших
Грязной, льдистой бахромой,
Над овражной черной нишей,
Над корявою рекой
Я сиротски потерялся,
Заблудился, как навек,
Мне попутчиком назвался
Меланхольный бледный снег.
Но он выдохся уж вскоре
И отстал, совсем исчез.
Разделить со мною горе
Не согласен даже бес.
Я все дальше удалялся
От оконцев и стогов,
Где я рос, грустил, смеялся,
Много знал хороших слов.
Пo-особенному солнце
Грело. Но позвал большак,
Дабы жизнь познал до донца,
А судьбу зажал в кулак.
Не познал я жизнь до донца,
Не зажал судьбу в кулак.
И не греет больше солнце,
Как чужой, молчит большак.

«…И вот повалена сосна…»

…И вот повалена сосна,
И из тайги ее везут.
И с этих пор моя она —
Награда за упорный труд.
За жизнь. За испытанья. Боль.
И за надрыв души.
До неба распахнется дол,
До праведной межи.
Распилят дерево на гроб,
Мне в нем уснуть навек,
Сосновый запах будет, чтоб
Земных не позабыл я вех
И то, что был я человек.

«Дождь-позаранник совсем не похож…»

Дождь-позаранник совсем не похож
На другие дожди на земле.
По-особому он и хорош, и пригож,
Он приходит ко мне на заре.
И стучится в глазок своим нежным перстом,
Я к нему выхожу тот же час,
И мы вместе по старой тропинке идем,
Рядом мой неразлучный Пегас.
Открывается взору прохладный пейзаж,
Первобытный струящийся дол.
И задумчив Пегас
                        (неуместен кураж!),
За иною он тайною шел.
На безлюдье тревожно родятся стихи,
Их с другими уже не сравнить,
В них лопочут ручьи и ворчат лопухи,
Никого не изжить, не убить.
Я Пегасу сказал: «Возвращайся домой,
Нам расстаться пора до лучей».
Я умру. И восстану травой и росой
Под знаменьем небесных мечей.

«Фуражку снял не для поклона…»

Фуражку снял не для поклона
(Сей ритуал поэту в честь!),
Присел я под отрожным кленом,
Еще в запасе время есть
По-стариковски, по-крестьянски
Поблажить думкой в холодке
О ставших ветреными странностями —
Их распылило налегке
Там, где не странствовал я ране,
Где волоска не обронил,
Но в сердце был осколком ранен —
Оттуда некто отпустил.
Не целясь, без утайки мести,
Сама цель притянула… Я
Меж тем не ведал этой вести,
Лишь знал: есть небо и земля.
Я не вдавался в рассужденье
(Извечный юности порок!),
Уже не избежать растленья,
И час уж этот недалек.
Он тенью скорбною витает,
Круги смыкая надо мной,
Все ниже голова сникает
Над кровью плачущей страной.

««Позавидовать можно ему…»