Неодолимые

— Не стрелять, подпустить ближе, — приказал комбриг, — на узких улочках они не разгуляются.

Закусив губу, напряженно всматривался вперед комиссар. Все сильнее и отчетливее рычали моторы приближающихся гитлеровских танков. Ведя огонь на ходу, они уже подошли совсем близко. Снаряды стали перелетать через головы обороняющихся.

— По фашистам огонь! — раздалась команда.

Огненный снаряд метнулся навстречу бронированным машинам. Затем последовал второй залп. Третий… А когда дым рассеялся, все увидели пять подбитых танков. Первая атака гитлеровцев была отбита.

— Ну что, лейтенант? — улыбнулся комиссар. — Значит, можно их бить.

Воспользовавшись затишьем, Родимцев стал пробираться задворками в штаб.

— Совсем как в детстве, — пошутил он, перелезая через забор сада.

— А моего сада нет, — помогая подняться комиссару, сквозь зубы проговорил автоматчик из взвода охраны. — Сожгли, сволочи.

Наконец добрались до штаба. Начальник штаба доложил обстановку, сообщил, что принял меры к жестокой обороне. Судя по всему, фрицы собрали на этом участке немалые силы и любыми средствами решили выбить десантников из Тима. Начальник штаба высказал свои соображения, что прорвавшиеся танки — это разведка боем. Он считал, что с часу на час последует наступление гитлеровцев, которые попытаются запереть десантников на городских улицах.

— Что предлагаешь? — спросил Родимцев.

Начальник штаба с болью посмотрел в глаза комбрига, не решаясь сказать того, что конечно же уже понимал сам полковник. Он только добавил:

— У немцев десятикратное превосходство. У них танки, авиация.

— Что ты меня как невесту к алтарю подводишь, — тяжело вздохнул Родимцев. — Конечно же бригаду надо выводить из города. Командуй. Соберем силы — вернем город.

Во второй половине дня немецкая авиация совершила два массированных налета на Тим. Фашисты сбросили сотни тонн смертоносного груза на головы мирных жителей и после короткого боя с прикрывавшими отход основных сил частями вошли в город.

15

Основательно готовилось наше командование к контрнаступлению. Подтягивались свежие силы, доукомплектовывались потрепанные в боях части. Зима сорок второго наступила быстро и неожиданно. Сразу, без раскачки, она вступила в свои права: сковала сырую землю крепкими морозами, засвистела колючими метелями. Одиннадцать суток лежали в глубоком снегу десантники Родимцева, сдерживая натиск 9-й танковой и 16-й моторизованной дивизий фашистов. Ни холод, ни лишения не могли остановить наших бойцов от стремления вернуть внезапно захваченный немцами город.

К этому времени из сороковой армии пришел приказ, в котором говорилось, что 3-й воздушно-десантный корпус преобразуется в 87-ю стрелковую дивизию. Ее командиром назначался комбриг Родимцев. Новому командиру дивизии предстояло ближайшей ночью взять город Тим. И именно ночной атакой! Надолго склонился над картой молодой комдив. Как выполнить приказ? Сменилось название, но корпус от этого не стал еще стрелковой дивизией. Не хватает боеприпасов, вооружения. Комдив понимал, что неподготовленная атака принесет только ненужные жертвы. Просить отложить атаку? Поймут ли в армии? Только назначен командиром и трусит, не может выполнить приказа.

Неожиданно в штабе появился член Военного совета армии генерал Грушецкий. Он поздравил Родимцева с назначением на пост комдива, пожелал успеха и деловито спросил:

— Как думаете брать Тим?

— Да вот, посоветовались с начальником штаба Борисовым и думаем… Впрочем, он сейчас доложит.

Борисов, небольшого роста, спокойный, невозмутимый человек, неторопливо стал докладывать члену Военного совета. Он объяснил, что вновь созданная дивизия не успела даже собрать воедино все свои части. После тяжелых кровопролитных боев только налаживается связь, управление войсками. С армейских складов еще не полностью получено оружие, боеприпасы. Обещанное пополнение не подошло. Говорил Борисов не спеша, уверенно, словно чувствовал, что доводы, которые он приводит, трудно опровергнуть.

— Словом, считаем, что ночную атаку по взятию Тима дивизия ближайшей ночью осуществить не может. Потери будут велики, а успеха — ноль.

— Вы не можете выполнить приказа? — растерянно спросил Грушецкий.

— Я высказал свою точку зрения.

— Но я не могу отменить приказа командира. Если с вашим мнением согласен Родимцев, то пусть сам говорит с командармом.

— Начальника штаба поддерживаю. — И Родимцев приказал связать его с командармом.

На другом конце провода отозвался знакомый голос командующего сороковой армией генерала Подласа. Они познакомились еще в первые дни войны, при обороне Киева. Генерал часто бывал в бригаде, чем мог, помогал десантникам, высоко ценил полковника Родимцева. И сейчас, когда услышал знакомый неторопливый голос комдива, не перебивал его. Генерал не удивился, что Родимцев просит отложить ночную атаку. Он не кричал, не увещевал. Молча выслушав, коротко ответил:

— Добре. Учтем ваше мнение.