Неоконченное расследование

— Народ говорит, что Пленмеллер совершенно не заботится о своих землях, как будто они не имеют к нему никакого отношения. Другое дело мистер Айнстейбл. Человек старой закалки, как говорится. Пока он жив, у него все будет в полном порядке. Неизвестно только, что станет с землями после его смерти. Кто продолжит его дело? Вы ведь знаете, единственного сына он потерял во время второй мировой. Говорят, что наследство перейдет к кому-то из племянников, которые никакого отношения ко всему этому хозяйству не имеют. Тем более, говорят, что его прямой наследник живет в Южной Африке, в Йоханнесбурге, и все здесь будет для него непривычным. Смерть сына здорово выбила сквайра из колеи. Он с трудом держится, его энергии и мужеству можно только позавидовать. Разрабатывает карьеры, следит за посадками, начал осваивать новые поля и делянки. Для того чтобы провернуть все это, ему пришлось и многое продать.

Хемингуэй согласно кивнул головой.

— Да, людей такого склада в наше время осталось не так уж много. — Он вновь окинул взглядом дом Уоренби. — Попасть отсюда в цель — дело нехитрое, — сказал он, не сводя глаз со скамейки, на которой в последний раз сидел Уоренби.

— Пригнувшегося человека не было бы видно из сада, — заметил сержант.

— Особенно через эту рощицу, — согласился Хемингуэй.

— Точно, сэр. Через нее как раз ведет тропинка к Хасвелам. Раньше здесь вся местность была лесистой, от нолей и до самого собора. Но это, правда, было давненько, — подытожил сержант.

Старший инспектор о чем-то напряженно думал. Через несколько минут он резко бросил:

— Ладно, пошли! — и уверенно направился в сторону дома.

Аркообразная массивная дверь была открыта, представляя взору гостиную с винтовой лестницей в глубине. Паркетный пол черного дуба покрывали два персидских ковра. У дальней стены, напротив входной двери, возвышался капитальный старинный комод. Посередине комнаты стоял стол в окружении стульев в стиле Иакова I. Несколько пестрых спортивных изданий, лежавших на нем, дополняли интерьер комнаты. Все было как в самом среднем доме среднего обывателя из среднего класса. Ничто не бросалось в глаза.

— Покупая дом, мистер Уоренби не заботился о меблировке, — пояснил сержант. — Вроде бы обставлять дом по-новому к нему приезжали из Лондона.

Сержант дернул за шнурок колокольчика у входной двери. Эффект оказался неожиданным. Раздался визгливый лай, и словно из стены выросли две маленькие, но отчаянные собачонки. Они принялись отважно кидаться на сержанта, словно собираясь выгрызть у него пупок. Сержант с инспектором несколько оробели и подались назад.

— Пеки, пеки! — раздался с улицы ласково журящий своих питомцев голос хозяйки. — А ну-ка быстрее идите к мамочке!

— О-о, миссис Мидхолм, — протянул сержант.

Сержант бросил на Хемингуэя многозначительный взгляд, но не успел объяснить, что именно он имел в виду. Миссис Мидхолм, продравшись через густорастущий куст сирени, остановилась напротив мужчин.

— Ого, здесь полиция! Ну надо же, в воскресенье!

— Добрый день, мадам! Это старший инспектор Хемингуэй из Скотленд-ярда и инспектор Харботл. Они пришли повидать мисс Уоренби, — отчитался сержант перед мисс Мидхолм.

— Господи, Скотленд-ярд! Бедное дитя! — проговорила миссис Мидхолм таким голосом, будто Мэвис собиралось арестовать гестапо.

— Все будет в порядке, мадам, — заверил женщину Хемингуэй. — Хочу только посмотреть некоторые бумаги убитого и задать парочку вопросов мисс Мэвис. Нет повода так волноваться. Поверьте, я ничем ее не расстрою.

— Ну что ж, — со вздохом проговорила миссис Мидхолм, — коли уж вы считаете это необходимым, то я настаиваю, чтобы разговор с мисс Мэвис происходил в моем присутствии. Бедняжка осталась совершенно одна и пережила такой кошмар. Я не оставлю ее, — твердо пообещала миссис Мидхолм.

— Уверен, это делает вам честь, — любезно проговорил Хемингуэй. — Я не имею ничего против. — Он нагнулся и погладил собачонку, обнюхивающую его ботинок. — Какая ты симпатяга! — Старший инспектор ласково потрепал животное за ухо.

Та зарычала, но инспектор принялся почесывать ей спину, псина умолкла и, наконец, завиляла хвостом. Это обстоятельство умилило миссис Мидхолм.

— А вы ей явно понравились! Вы знаете, Улитка никогда не позволяла незнакомцам дотрагиваться до нее. Тебе нравятся полицейские, дорогая моя? Не позволяйте ей вертеться вокруг вас, а то потом она не отвяжется!