Неоконченный роман. Эльза

В желто-розовом вечернем небе
Зимородки между крыш летают,
Задевают стен зубчатый гребень
И весну стежками прошивают.

Башни и дома седую одурь

Зимних снов вот-вот в каналы сбросят.
Пусть их в лиловеющую воду
Корабли медлительно уносят.

Трубочный дымок окутал лодки…

Лодочникам видятся туманы
Индонезии…  И надрывают глотки
Люди, продающие тюльпаны.

О торговый порт, покой глубокий

Твой совсем особенного сорта.
Олово и шелк, суда и доки
Ткут тебя, шафранный вечер порта.

Рюисдаля вечером туманным

Фонари багровые зажгутся.
За город по насыпям песчаным
Велосипедисты понесутся.

Как в футляре брошь, сияет дама

В издали светящейся хибарке.
Это только гетто Амстердама.
Мореходы, тут объятья жарки.

Это звать «любовью»?!. Что ж, потребуй,

На любой карман — любая доза.
Морякам-бродягам на потребу
Маленький дворец метампсихоза.

Зимородки носятся по небу.

* * *

Я вижу, поглядев назад: не сякнет солнце в вышине,
Оркестры белых казино, гремящие издалека,
И дюны — Дьепп иль Биарриц? — и раны соли и песка,
Один пылающий июль, весь в звуках, золоте, огне.

Я помню: тот далекий сад опустошали лень и свет.

Существовали или нет его щебенка и песок?
Быть может, это был мираж, увядший розовый цветок,
Простая жажда новизны, а сада не было и нет?

Зачем, я не могу понять, так одиноки мы, любя?

Мир разделяя пополам, завеса пыльная встает.
Наполненный любовью день усталость смертную несет,
Потребность бегства от людей, вернее — от самих себя.

Наполненный любовью день… Мой друг, слова твои смешат.

Иди за ящерицей вслед, за скарабеем по полям.
Иные странные цветы раскрыты лишь по вечерам.
Смотри, не возвращайся к ней, пока к вечерне не звонят.

Я вижу пыльную листву давно бесцветных городов.

То время — бедное дитя! — о чем-то молит всех вокруг.
Я перепутал все как есть: жару и ветер, север — юг,
Смешать с Нормандией Провале, с любовью ненависть готов.

В июле меж невзрачных дач молчит то время день и ночь.

Собака, не прося поесть, уходит и ложится в пыль.
В другом квартале, слышу я, вдруг прошумел автомобиль.
И снова неподвижно все, как нарисовано, точь-в-точь.

Я ночи, жду, я ночи жду, как божьей милости я жду.

В моих ладонях все горит, я, как огонь, палящ и сух.
Чтобы картину завершить, недостает одних лишь мух,
Усталости недостает, беседок и ларьков в саду.

СЛОВА НЕ О ЛЮБВИ