Неоновые росчерки

- Никита Ожеровский может быть жив, - коротко бросила я, - он в лесу, что за садом Ожеровских.

- Понял, подожди меня.

Когда Стас присоединился ко мне, мы поспешили в сторону леса.

Я торопливо шла впереди, то и дело срываясь на бег. Стасу приходилось одёргивать меня, но Волнение и неугомонное стремление помочь Никите, увидеть его, найти и узнать, что с ним, неустанно гнали меня вперед.

Я так летела вперед, что запнувшись чуть не нырнула головой в сугроб.

- Ника, осторожнее! - окликнул меня Стас. - Они могут быть ещё там!

- Нет! - откликнулась я.

Я знала, что Масок нет в лесу - я бы увидела их воспоминания, это вне всякого сомнения. А сейчас я, мимолетными обрывками, наблюдала только эпизоды из памяти Никиты.

Я видела, как парень, спотыкаясь, сбивчиво дыша, со страхом в расширенных глазах, рвется вперед, в чащу леса, через промерзшие сугробы и гущу переплетающихся ветвей.

А за ним по пятам, злобно и шумно дыша, проламываясь через ветки кустарников и размахивая окровавленным мачете, мчится Зелёный.

Толстяк так рвался догнать парня, с такой неистовой злобой и жаждой убийства преследовал его, что несколько раз сильно ударился головой о растущие низко ветви.

Вот только его это почти не останавливало, а Никита, хоть и отчаянно рвался вперёд, всё-таки истекал кровью, на глазах стремительно слабея.

Я видела, что парень уже не мог бежать, его силы, его жизнь, с обилием крови вытекали из него, оставляя слабеющее тело.

Воспоминания Никиты оборвались и прекратились, когда я увидела, как он, молча падает и катиться вниз, по оврагу.

Я же бежала, не останавливаясь. Стас следовал за мной. Корнилов не останавливал меня, не окликал, просто держался рядом, просто был со мной.

Я торопилась по следам воспоминаний Никиты. Видений больше не было, я ориентировалась в заснеженном лесу по памяти, перебирая в голове фрагменты эпизодов из жизни Никиты Ожеровского.

Прозвучит цинично и жестоко, но нам повезло, что Никита был ранен. И ему тоже.

Потому, что именно, когда я обнаружила темно-алые следы крови на снегу, мы со Стасом смогли обнаружить овраг, в который упал на Никита.

Я подкралась к его краю, заросшего низкими, но дремучими кустарниками. Опасность была в визуальном эффекте, который создавали сугробы: ложное впечатление, что за ними ещё есть земля, но там был резкий край и внезапный обрыв.

Когда я осторожно выглянула из-за сугробов и посмотрела вниз, Стас немедленно, ни говоря ни слова, вцепился в мою правую руку.

- Вот он! - закричала я обрадованно и бестактно тыча пальцем вниз, где на дне темнела неподвижная человеческая фигура.

- Вижу, - кивнул Стас, - отойди назад, нужно найти безопасный спуск.

Овраг был глубокий, на много глубже, чем казался. Из-за торчащих со всех сторон корней деревьев или веток кустарников, он походил на огромную, широко разинутую пасть.

Стас быстро отыскал узкую, неприметную тропку, извилистой змейкой спускающейся ко дну оврага.

Корнилов велел мне оставаться наверху, но это было выше моих сил. Я чувствовала, что должна оказаться внизу, рядом с раненным Никитой - я была уверена, что он ещё жив и, что ему можно помочь, я могу ему помочь...

Когда мы, с величайшей осторожностью, спустились по скользкой и промёрзлой тропе, мы увидели его вблизи.

Он лежал на снегу, в глубоких сугробах, зубчатыми горками, поднимающимися вокруг него. Под телом Никиты Ожеровского темнели два вытягивающихся в разные стороны тёмных пятна.

По своей форме, разливающиеся на снегу, багровые пятна напоминали распростёртые в разные стороны крылья.

На миг мне показалось, что Никита не двигается, что жизнь уже покинула его тело, но при нашем приближении парень заметно дернулся и сделал слабую попытку приподняться.

Он поднял голову, взглянул на нас, я встретилась с ним взглядом и ощутила подстегивающий импульс в области сердца.

Никита, через силу, что-то беззвучно прошептал мне, но вместо слов, с его губ, плавно стекла узкая струйка крови, похожая на тонкую темную ленту, она обвила подбородок и шею парня, стекая за ворот расстегнутой куртки.

- Нет! - зачем-то выкрикнула я и бросилась вперёд.

Я упала на колени возле Никиты Ожеровского парня, осторожно и бережно взяла голову парня в свои руки.

- Стас нужно вызвать скорую! Пожалуйста! Быстрее!..

Я почувствовала слёзы на глазах. Да, я опять плакала, глядя на умирающего возле меня юношу.

Стас остановился рядом, с мрачным сожалением и досадой глядя на умирающего парня.

- Ника... - тихо проговорил он. - Ему не помочь...

- Откуда ты знаешь?! - вскричала я, слыша в своем резком голосе истерическую панику. - Ты же не врач!

- Посмотри на его живот, - кивнул Стас.

Я только сейчас увидела, как кошмарная рана зияет и кровавым багрянцем темнеет на животе Никиты.

- Я вызову медиков, - Корнилов достал телефон, - но они ничего не успеют, Ника...

Я не верила его словам, не хотела верить. Фигура Стаса и всё вокруг расплывалось от моих слёз. Голова Никиты шевельнулась под моими ладонями.

Я опустила на него взор и увидела, как окровавленные губы умирающего парня, что-то шепчут мне. Беззвучно, не слышно, из последних сил.