Неоновые росчерки

Он пытался убедить Нику и объяснить, что она поступила как нельзя правильно. Может ему лично это и не нравиться, но зато Рита с Алиной в безопасности.

Ника тихо застонала во сне, её пальцы шевельнулись в руке Стаса. Девушка вздрогнула, резко поджала ноги, сжалась, свернулась калачиком и прикусила губу.

Корнилов снова, погладил девушку по волосам. Помогло, хоть и ненадолго.

Стас терзался осознанием того, что никак и ничем не может помочь Нике с её видениями и снами, которые часто, как сейчас, объединяются и утягивают Лазовскую в недра своих кошмаров.

За четыре часа сна она просыпалась уже три раза, в поту и со слезами страха на глазах.

И это ещё хорошо... Стас знал, что нередко Лазовская могла не спать сутки-двое из-за непреодолимого страха снова окунуться в безграничный ужас воспоминаний убийц и их жертв.

И ей некуда от этого бежать, негде скрыться, не у кого просить защиты.

В кармане джинсов у Стаса завибрировал мобильник, Корнилов осторожно достал его. На дисплее смартфона значился контакт генерала Савельева.

Стас вздохнул. На этот вызов нужно ответить.

Через силу, он заставил себя отпустит тонкую руку Ники. Корнилов взял лежавшего на столе, неподалеку, плюшевую белую сову и осторожно подложил Нике.

Лазовска что-то прохныкала во сне, сильнее подогнула колени и прижала игрушку к груди.

Стас умиленно улыбнулся и бесшумно, осторожно вышел из комнаты.

- Слушаю вас, товарищ генерал, - произнес Стас, оказавшись на кухне и приняв вызов.

- Стас, помнишь ты хотел, всё-таки попробовать устроить совместный допрос Карташева и Картамазова? Кажется, ты называешь это дилемма заключенны... - судя едкому и недовольному голосу генерала Савельева, вопрос был с подвохом.

- Да, - настороженно ответил Стас.

- Так вот забудь! - проворчал Аспирин. - Карташев очнулся, правда его еле откачали после эпилептического припадка, но... Похоже э-э... вмешательство нашей белокурой кудесницы сказалось на разуме и личности Марка Карташева.

Стас ощутил подкатывающее и пропитывающее тело цепкое напряжение.

- А точнее?

- Приступ изменил его, у Карташева наблюдается необъяснимая патология головного мозга, повлекшая за собой нарушение интеллекта и резкая социальная дезадаптация. Говоря по-простому Марк Карташев сейчас уверен, что он четырёхлетний мальчик и... его умственные способности полностью этому соответствуют. И это ещё не все, его память... Стас, она...

Генерал прокашлялся.

- Марк уверен, что сейчас канун нового года и они с матерью должны наряжать ёлку...

Стас негромко ругнулся.

- А он... он способен узнавать кого-то? Родителей, братьев?

- То и дело хныкает и спрашивает, где 'мама и папа', - вздохнул Аспирин. - А в перерывах между этим икает, пускает слюни и мочится в штаны.

Стас задумался, вспомнив, что ему рассказала Ника о воспоминаниях Марка Карташева.

Может ли быть так, что действия Лазовской, в сознании Марка, заблокировали взрослую личность и выпустили, какую-то другую, детскую, с воспоминаниями до того страшного предновогоднего вечера...

- О чем ты думаешь, Стас? - спросил генерал Савельев, верно расценив заминку Корнилова.

- О том, чтобы использовать жалость и сострадание, против ненависти и эгоизма, - ответил Корнилов.

- Ты хочешь попытаться разжалобить Панкрата Рындина? - догадался Аспирин. - Показав ему его немощного сына?

- Да, - вздохнул Стас.

Такие методы ему не по душе, но если Рындин согласится пойти хоть на какое-то сотрудничество, если он выдаст кого-то, кто направляет действия его сыновей...

Конечно, Стас был абсолютно готов к тому, что их, с Никой, версия, по поводу того, что кто-то руководит действиями Масок, окажется лишь не подтвердившейся догадкой.

Но все указывало на то, что они не ошибаются. Это, как при сборе мозаики-паззл, когда соединились все детали, кроме одной или нескольких, в центре. Каждый ведь понимает, что там, посередине что-то должно быть, какие-то ещё два, три или четыре паззла. Потому что изображение из паззлов не может содержать в центре никакие просветы и дыры.

В этом деле такая же ситуация. Это слишком очевидно - что у Масок есть начальник и кто-то, кто указывает им, что делать и кого убивать - чтобы это оказалось ошибкой.

- А если Панкрат не расколется? - спросил Аспирин.

- У меня есть другие догадки, но они вам не понравятся.

- Говори, - суховато приказал Антон Спиридонович.

Стас озвучил. Лаконично и без стеснений.

- Любопытная версия, - прокомментировал Аспирин. - Сколько шансов, что ты прав?

- Пока, пятьдесят на пятьдесят, - признался Стас, - всё зависит от свидетельств Панкрата.

- Ясно. Кстати, операция, по 'Шуму и Шмону', завершилась, - так Аспирин в шутку назвал масштабные действия полиции по блокированию городских районов и повсеместных обысков. - Но о Масках, пока ничего не слышно.

Аспирин не спрашивал, но интонация его голоса говорила сама за себя: 'где результаты, Стас?'.

- Их нет в городе, - уверенно заявил Корнилов.

- Это твои догадки.

- Да.

Аспирин протяжно вздохнул.

- Знаешь, Стас, любого другого на твоем месте я бы послал подальше, но тебе я почему - то верю и ещё...

- И ещё я поймал одного из них, - напомнил Стас.