Неоновые росчерки

- А чего тут рассказывать-то? - проворчал он. - Я как вышел, бухать начал не просыхая... Ты не думай, я себя не жалел - знал, что виноват. Антонина, с**а, меня довела, но... виноват всё равно я.

- Дальше, - прохладным и невозмутимым голосом приказал Стас.

- Я нашел кладбище, на котором Антонину похоронили, выпил с тамошними сторожами, они мне показали её могилу, ну а ночью, потом... Я пробрался к ним, откопал её и в мешок... Квартира наша пустая стояла - сыновей моих того, в приют отдали. Я вынул тело Антонины, достал заранее припасенный инструменты и стройматериалы, ну и... это... в стену её заделал, прямо в мешке, чтобы запаха не было...

- Зачем ты это сделал? - повторил Стас.

- Затем, что это её квартира, её дом, она должна остаться в нём... Мне так хотелось.

Панкрат нервно сглотнул, его угловатый кадык снова дёрнулся.

- Мне казалось, что так мне будет лучше, спокойнее... но, я ошибался. Стало хуже. Намного!.. Я стал видеть её! Слышать её голос по ночам! Она стала являться ко мне во снах!.. Понимаешь, начальник?! Понимаешь?!

Стас понимал. Он насмотрелся на многое и знал, что даже у таких отъявленных мерзавцев, как Панкрат, где-то там, в окрестностях сознания, должны стыть остатки совести.

Сегодня, именно на них, он и собирался сыграть, чтобы выведать у Панкрата не связывался ли с ним кто-то, кто мог управлять его сыновьями через него.

- А что с твоими сыновьями было, когда они выросли, ты знаешь? Ты навещал их?

- А как я их навещу?! - Панкрат поднял на Стаса взгляд.

Корнилов не особенно удивился увидев в красных от бесперебойного пьянства, глазах старика злость, боль и нечто похожее на слабое раскаяние.

Да, как бы дико это не звучало, но убийцы часто раскаиваются в содеянном. Жестокий парадокс состоит в том, что это не мешает им убивать снова.

- Мне запретили к ним приближаться, когда они малые были. А когда выросли... они нашли меня сами, но только, когда уже были совсем взрослыми мужиками. Им сейчас всем хорошо за тридцатник.

Он криво ухмыльнулся.

- Я увидел своих детей лишь спустя почти тридцать лет, с той поры, как меня повязали и упекли.

- Зачем они искали тебя? - спросил Стас.

Панкрат ухмыльнулся, затем довольно ощерился и ответил:

- Потому что им было страшно. Я был нужен им. Даже спустя столько лет. Они уважают меня, несмотря ни на что!

Стас не совсем понял, о чем он говорит, но дальнейший разговор частично пролил свет на все недомолвки Рындина.

ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ

Среда, 25 марта. Ночь.

Он смолк и перестал плакать, когда я тихо вошла и встала позади полицейского, который с ним разговаривал.

Марк, с покрасневшим от слёз лицом, взглянул на меня с вопрошающей надеждой в заплаканных глазах.

Видеть плачущим и напуганным этого здоровяка, который с ожесточением пытал и убивал своих жертв, было чем-то несуразным и категорически неуместным.

Взгляд растерянного и перепуганного ребенка, совершенно не сочетался с обликом опасного убийцы.

Это зрелище вызывало дикий разительный диссонанс: это было чем-то антиприродным, невероятным, чем-то, чего не должно и не могло существовать.

Чудовище и монстр, с взглядом и разумом четырёхлетнего мальчика.

- Где моя мама?! - Марк неуклюже метался вдоль стены и шарахался от стоящего перед ним довольного рослого, вооруженного дубинкой полицейского. - Я хочу к маме! К маме! Где моя мама?! Где мой папа? Пожалуйста, отпустите меня! Я ничего не сделал!..

- Заткнись, мать твою! - вскричал разозленный полицейский и замахнулся дубинкой.

Марк, в страхе, сдавленно вскрикнул и, закрыв толстыми крепкими руками, вжался в стену.

- Стойте! - звонко воскликнула я.

Полицейский, собиравшийся ударить Марка, обернулся на меня.

- Ты ещё кто такая?

- Полегче, - сказал провожающий меня сержант. - Эта девушка приехала с Корниловым.

Взгляд полицейского с дубинкой изменился.

- Извините, - проворчал он и посторонился. - Что вам нужно?

- Чтобы вы оба ушли и оставили нас с Марком вдвоём, - мягко, но уверенно ответила я.

- С ним?! - полицейскийт махнул дубинкой в сторону Марка. - Да вы знаете кто это?!

- Поверьте, гораздо лучше, чем вы, - сдержанно ответила я.

Перед глазами промелькнули воспоминания этого полицейского.

Он в одиночку растит двоих детей, после смерти жены и ухаживает за отцом-инвалидом. Втайне от всех, он иногда захаживает в подпольные казино и там ночью, работает кем-то вроде вышибалы.

Понятно, откуда такая нервозность и раздражительность.

- Гоша, пошли. Нам сказали не мешать девушке беседовать с подозреваемым.

Полицейский с дубинкой пренебрежительно пожал плечами.

- Хрен ли тут беседовать, с этим у*бком.

Я не стала ничего говорить, только взглянула в лицо запуганного Марка и, как можно дружелюбнее улыбнулась ему.

- Привет, - поздоровалась я.

- Привет, - неуверенно промямлил в ответ Марк. - Где моя мама?

- Она, пока не может приехать, Марк.

- А когда она приедет? - с непосредственной наивностью, присущей только ребенку, спросил здоровяк, возвышающийся надо мной на добрых две головы.

- Скоро, - пересилив себя, солгала я. - А пока...