Неопознанный ходячий объект

– Ну-ну, – сверля его взглядом, покивала подружка, и мы направились к пансионату, а Горемыкин выбрался через дыру в заборе и вроде бы направился в деревню. Мы с Женькой вытянули шеи, пытаясь увидеть, куда он свернет, но старикан пошел вдоль забора и исчез из нашего поля зрения. Зато в кустах возле дороги что-то хрустнуло. – Там кто-то прячется, – заявила Женька, а я вздохнула, происходящее с нами все больше напоминало белую горячку. – Проверим? – предложила подружка, пылая энтузиазмом.

Лезть в кусты, где наверняка полно комаров, мне не хотелось, и я решила с этим повременить, потому что мы как раз достигли гаража. Я вспомнила разговор с Мариной и решила взглянуть на машины наших соседей по пансионату.

Ворота были закрыты, но рядом в стене имелось небольшое окно, к нему я и направилась. В гараже я без труда разглядела два джипа и старенький «уазик», прозванный в народе «буханкой». За ним стояла легковушка, но она пребывала в таком состоянии, что определить, какая именно, возможным не представлялось.

– Запиши номера машин, – сказала я Женьке. Та покорно записала. Я отлепилась от окна и вслух подумала: – Надо узнать, на чье имя зарегистрированы машины.

– Ты думаешь… – начала Женька, а я вздохнула:

– Ничего я не думаю. Просто хочу знать.

– Как скажешь, – шмыгнула носом подружка. – Комиссар Мегрэ у нас ты…

Больше нам здесь делать было нечего. Мы пошли к веранде, решив кое-что уточнить, но она пустовала. Мы заглянули в холл и увидели Марину, она листала журнал.

– А где все? – спросила Женька весело.

– Пошли отдыхать.

– Что-то рановато, – заметила я.

– Да…

– А Иван Иванович давно ушел?

– Где-то с полчаса.

Мы с Женькой вновь вышли на веранду, и она горячо зашептала:

– Все ясно: это Горемыкин. Вова Татарин ему разоблачением грозил. Интересно, что любитель фольклора прячет на острове? Собаку, которой людей пугает, или кое-что похуже?

– Чего гадать, надо найти Вову и спросить.

– Думаешь, он ответит?

– Если будет в состоянии. А начнет упрямиться, пообещаем ящик водки. Это должно подействовать.

– Ладно, пошли, – кивнула Женька.

– Пошли, – согласилась я, хотя у меня и были кое-какие сомнения: бутылку Вова наверняка уже допил, и сможет ли он воспринять наши вопросы, бабушка надвое сказала.

Однако найти в деревне Вову Татарина не удалось. Домой он, по словам жены, не возвращался. Как ушел после обеда за водой, так его и нет, одни ведра стоят у колодца. На вопрос: «Где он может быть?» – мы услышали: «Да где угодно. В какой-нибудь канаве валяется. Или в луже. Очухается, придет. А не очухается сегодня, значит, придет завтра». Получив исчерпывающую информацию, мы побрели к дому Горемыкина, чтобы убедиться, что старикан в самом деле у себя. Так и оказалось: Иван Иванович в компании двух старушек сидел на скамейке возле соседского дома и с увлечением что-то говорил.

– Решили еще погулять? – крикнул он нам. Мы ответили, да, мол, решили, и он помахал нам рукой.

– А вот и Коля, – пробормотала Женька, стараясь особо не выказывать своего интереса, я осторожно огляделась, но Коли не увидела. – Он в огороде, – подсказала подружка.

И точно. В огороде, рядом с домом его бабки, я увидела шофера пансионата, он шел к калитке, глядя себе под ноги, и почему-то казался очень злым. Вдруг он увидел нас и притормозил, должно быть, надеясь остаться незамеченным, но сообразив, что мы его уже увидели, направился к крыльцу. Хлопнула входная дверь, и женский голос спросил:

– Коля, это ты?

– Я.

Голоса стихли. Мы удалились от дома на приличное расстояние, дошли до конца деревни, тщетно разыскивая Вову.

– Надо было за ним сразу идти, – кусая губы, заметила я.

– Подумаешь, поговорим с ним завтра. Один день ничего не решает, – утешила меня Женька.

– До завтра он успеет забыть, что кричал сегодня, – расстроилась я.

– Вполне возможно, что и сегодня не вспомнит. – Женька пыталась смотреть на ситуацию философски, но я-то видела, что она огорчена не меньше меня.

Выждав немного, мы вновь вернулись к дому Вовы Татарина, но он так и не появился.

– Придется ждать до завтра, – вздохнула я.

– Девчонки, – услышали мы в этот момент, обернулись и увидели Августу Поликарповну, которая шла от колодца с двумя полными ведрами. Мы с Женькой торопливо направились к ней и взяли ведра из ее рук. – Ну как? – спросила она, тяжело дыша, хотя шли мы довольно медленно. – Разобрались, что у нас тут за дела творятся?

– Пока нет, – покаялась Женька. – Однако уже убедились, что в самом деле творятся.

– Да? – вроде бы испугалась Августа Поликарповна. – А что случилось?

– На мельнице кто-то черную мессу служит.

– Это что такое? – заволновалась пенсионерка.

– Вроде церковной службы, но наоборот, то есть поклоняются отнюдь не господу.

– Святые угодники… – Августа Поликарповна перекрестилась. – И еще удивляемся, что у нас телевизор не кажет да мост смыло. Удивляться надо, как живы до сих пор. И кто ж ее служит, эту мессу?

– Пока не выяснили, дверь была заперта, а в окошко многого не разглядишь. Анфиса видела человека в чем-то черном. Августа Поликарповна, мы вот что узнать хотели, вы за Горемыкиным ничего странного не замечали?