Неопознанный ходячий объект

– Помочь мы всегда рады, а вот вести вас на верную погибель – это не помощь, а совсем наоборот. Вы про беды наши в газетке пропишите, чтоб мост восстановили, дорогу подлатали, да чтоб телевизор хоть одну программу путью показывал. И Кукуй на своем болоте затихнет и людей губить перестанет. Это я вам авторитетно говорю. Так что на болото не лезьте, а заставьте начальство местное шевелиться.

Поняв, что разговор окончен, мы простились и покинули дом Августы Поликарповны.

– Он что-то знает, – тревожно зашептала я.

– Дураку ясно. Только вот что? Уверена, на болоте чертовщиной не пахнет, там кое-что похуже.

– Что похуже? – нахмурилась я.

– Ну, не знаю, – пожала плечами Женька. – Но идти туда он боится вовсе не из-за Кукуя.

– Точно. И намекнул, если б не оторванность деревни от окружающего мира, этого безобразия здесь не было бы.

– Что ж там такое? – нервно кусая губы, бормотала Женька. – Как на этот остров пробраться, хоть бы одним глазком взглянуть…

– Надо поговорить с участковым, – решила я. – Он при исполнении, и ему всякую чушь про Кукуя говорить неприлично, а местность он должен знать. Вот и отправимся с ним.

– А может, здесь какая-то сатанинская секта? – выдвинула предположение подружка. – Окопались на острове и не хотят, чтоб об их тайнах кто-то знал?

– Нечего гадать, надо сходить и проверить. Завтра с утра поедем к участковому.

– Как? – поморщилась Женька. – Ты ж знаешь, у местных ни одной лодки. Надо двигать пешком до Фрязина, а там автобусом до райцентра, потом опять автобусом до другого райцентра и уж только оттуда в Заручье. Хорошо, если к вечеру доберемся.

– Ну и что, назад можно на твоей машине.

– Я у Маринки спрашивала, от Фрязина проедешь только на джипе, а еще лучше на гусеничном тракторе.

– Мы можем попросить лодку у Марьи Павловны.

– Ты что, забыла, она перед ужином сказала, что лодка совсем никуда не годится, а новой взять негде. Еще жаловалась, что хлеб подмок, а починить лодку некому.

– Хорошо, – теряя терпение, кивнула я. – В конце концов, мы можем просто переплыть речку, сложив вещи в пакет, и…

– Я плохо плаваю, а здесь течение.

– Не болтай глупостей. Течение так себе, а плаваешь ты вполне прилично.

– Ну, ладно. Завтра видно будет.

Между тем мы достигли дома Ивана Ивановича и смогли лицезреть его самого, теперь он сидел за столом возле окна и пил чай. Мы устроились в кустах напротив, расположившись с возможными удобствами, предполагая, что ждать придется не один час. Вскоре стемнело, и деревня точно вымерла. Иван Иванович зажег керосиновую лампу и вновь устроился у окна с книгой в руках.

– Он нас засек, – заволновалась подружка.

– Почему ты так думаешь? – испугалась я.

– Неужто не ясно, он нам нарочно демонстрирует, вот он я, дома сижу и никуда не собираюсь. Уверена, ночью, когда ты в окно мельницы заглядывала, он тебя видел и теперь насторожился.

– Вот черт, – выругалась я, решив, что Женька, пожалуй, права.

Почитав с полчаса, Иван Иванович убрал очки в футляр, исчез в глубине комнаты, где-то минут через пять вновь появился, чтобы задуть лампу.

Деревня окончательно погрузилась во тьму, а мы с Женькой стали ждать, что будет дальше. Время шло, а ничего не происходило. Тишина, лишь дерево над нами тихонько поскрипывает, а темень такая, что не приведи господи… Вдруг из-за туч выглянула луна, но от этого стало еще хуже, то есть жутко стало до невозможности. И тут с болота послышался вой, тягучий, долгий, а мы с Женькой вцепились друг в друга, больше всего на свете боясь, что заорем от страха и перепугаем всю округу.

– Как он на луну-то реагирует, – заметила Женька.

– Ага, – пискнула я в ответ, решив не уточнять, кто такой «он». Вскоре луна вновь исчезла, вой как по волшебству прекратился, а мы немного приободрились. Но не надолго. Сделалось прохладно, и хоть мы прихватили с собой свитера, но все равно начали жаться друг к другу, а Иван Иванович, точно издеваясь, не хотел покидать дом.

Высунувшись из кустов, Женька сообщила:

– Кажется, дождь собирается.

И в самом деле, поднялся ветер, и в воздухе чувствовалось нечто, указывающее на приближение дождя.

– Что ж делать-то? – вздохнула я. – Домой пойдем, так ничего и не узнав?

– Вряд ли этот гад под дождем куда-то отправится, – подумав, заметила Женька.

– Ничего подобного, дождь для него самое удобное время. Вот что, ты здесь сиди, а я сбегаю за куртками и зонтом. Или предпочитаешь сама сбегать, а я покараулю?

– Нет, иди ты, – вздохнула подружка, и я, выбравшись из кустов, припустилась в сторону пансионата.

Я уже пересекла луг и вышла к перелеску, когда обратила внимание на мельницу. Вне всякого сомнения, в одном из окон мелькнул свет. Я замерла, таращась на еле приметный огонек, и пыталась сообразить, что делать дальше. Выходит, Горемыкин нас провел, пока мы сидели в кустах, он незаметно выбрался из дома и занялся любимым делом: чертям служит на мельнице.

– Господи, прости, – торопливо перекрестилась я и побежала назад к Женьке.

Та сидела в кустах, наблюдая за домом, но видела ли что, еще вопрос.

– Горемыкин выходил? – зашептала я.