Неопознанный ходячий объект

В чувство меня привел дождь, он ни на шутку разошелся, холодные капли били мне по лицу. Я с неохотой приподнялась и огляделась: это не сон, я лежу в кустах, рядом Женька без чувств, и где-то здесь отрезанная голова. Господи, зачем я очнулась?

Однако, если очнулась, лежать под дождем глупо. Я попыталась отыскать фонарик, стараясь не думать ни о злополучной голове, ни о том, что Женька лежит рядом и упорно не подает признаков жизни. Фонарик нашелся, свет зажегся, и это было странно, потому что выходило, что, падая, я его как-то выключила. Борясь с искушением направить свет на рюкзак, я все-таки решила сначала привести в чувство подругу. Я приподняла ее голову, и Женька вдруг спросила:

– Ты жива?

– Как ты меня напугала, – охнула я.

– Она там? – не обращая внимания на мои слова, задала она еще вопрос.

– А куда ей деться, – вздохнула я.

– Это правда голова? – захныкала Женька. – Самая настоящая?

– Не очень-то я ее разглядывала. Давай приходи в чувство, пойдем в пансионат, возьмем сотовый и ментам позвоним. Голова – это уже не шутки. Это убийство. И о нем надо поскорее сообщить.

– Конечно, убийство, – неизвестно чему обрадовалась Женька. Она села, взяла у меня из рук фонарь и сказала: – Анфиса, ты не могла бы ее… ну, прикрыть. Я вот что подумала, тащить ее в пансионат не имеет смысла, менты должны осмотреть на месте… Ее нет, – совершенно неожиданно закончила она. Я заставила себя повернуться, и в самом деле, ни головы, ни пакета, ни рюкзака рядом с нами не было.

– Куда же все делось? – растерялась я, шаря в кустах и при этом напрочь забыв о своем желании никогда не видеть проклятую голову. Теперь я так старательно ее искала, точно от этого зависела моя дальнейшая жизнь.

Надо отдать должное подружке: она присоединилась ко мне, и мы тщательно осмотрели кусты, близлежащую местность и даже дорогу, по которой шли сюда. Никакого намека на рюкзак и голову. Следов, само собой, тоже не осталось, потому что шел дождь. Вывод напрашивался сам: либо хозяин головы вернулся за ней, когда мы лежали в беспамятстве, и забрал рюкзак, либо вовсе никакой головы и даже рюкзака не было, а все нам только привиделось.

– Такого быть не может, – подумав, заявила я. – И ты, и я отчетливо помним одно и то же. Выходит, нам одновременно приснился один и тот же сон, а так не бывает. Значит, рюкзак был…

– И голова была? – вздохнула Женька.

– Не знаю, – растерялась я. – Может, в самом деле привиделось?

– Знаешь, что я тебе скажу, Анфиса, – запечалилась подружка, – пойдем-ка спать. Что-то мне наше состояние не нравится. Галлюцинации – штука опасная, так и до психушки рукой подать.

Насчет психушки я была согласна, меня хоть сейчас туда отправляй на профилактическое лечение. Мы ходко затрусили в сторону пансионата. Когда уже достигли ограды, Женька вдруг спросила:

– Неужто правда померещилось? – Я пожала плечами, а она горячо зашептала: – Анфиса, вдруг нас леший водил? То есть, я хотела сказать, может, такое и называется «водил»? Галлюцинации там и прочее…

– Может, – отмахнулась я и тут весьма некстати вспомнила страшилку о Зеленом охотнике, который носит свою голову не на плечах, а под мышкой, слабо пискнула, а Женька схватила меня за руку.

– Ты чего?

– Ничего, – пролепетала я, не хватало только еще и ее напугать.

На счастье, мы уже поднялись на крыльцо и постучали. Дверь открыла Марина.

– Я уж беспокоиться начала, – сонно щуря глаза, сказала она, а мы принялись оправдываться:

– Задержались в деревне, потом дождь…

– Так вы от деревни без провожатых шли?

– Конечно.

– Страсть какая… Сегодня на болоте точно все черти собрались, такой вой устроили.

Словно в подтверждение ее слов, с болота донесся протяжный вой. Мы все трое машинально перекрестились.

– Вода горячая есть? – неизвестно почему перешла я на шепот.

– Есть, – кивнула Марина, и мы с Женькой стали подниматься по лестнице.

– Что скажешь? – спросила она.

– О чем?

– Обо всем происходящем.

– Ничего.

– Но ведь должно же у тебя быть мнение, хоть какое-нибудь?

– Мое мнение: нам спать пора, а будешь разговорами допекать, получишь по носу.

Проснулась я с первыми лучами солнца. Женька еще сладко спала, а я, уставясь в потолок, попыталась проанализировать происходящее. Назвать эту свою попытку особо успешной я не могла, потому что исходных данных было маловато. Как я отвечу на вопрос: совершено убийство или нет, если наверняка не знаю, видели ли мы ночью голову или все это проделки Кукуя?

Пострадав еще немного, я поднялась и растолкала Женьку. Она охнула, села в постели и посмотрела на меня безумными глазами. Потом прижала руку к груди и молвила:

– Ох, напугала до смерти… всю ночь кошмары снились.

– Когда кошмары снятся, человек спит чутко, а ты как лошадь…

Женька взглянула на часы и нахмурилась:

– Ты что, с ума сошла? Поднимать человека в такую рань.

– Не забывай, тебя сюда послали с нечистой силой бороться, а не бока отлеживать.

– Ты что-то придумала, – порадовалась Женька.

– Вот что, черная месса и отрезанная голова – звенья одной цепи, и все это дело рук Горемыкина.

– Почему? – пробормотала подружка.