Неопознанный ходячий объект

Василий Иванович тяжко вздохнул, хмуро посмотрел на меня и покачал головой, после чего опять вздохнул, закурил и, глядя на меня с печалью, спросил:

– Значит, считаете, на острове что-то прячут? А что, к примеру?

– Ну… спиртзавод подпольный или что-то в этом роде.

– Спиртзавод? – усмехнулся он. – Да здесь в каждом доме спиртзавод. Сколько себя помню, у местных самая твердая валюта – самогон.

– Допустим, кто-то поставил это на широкую ногу. Не бутылку, ни десять, а огромные партии.

– Для этого техника нужна…

– Не обязательно, – отмахнулась я, вспомнив бессмертный фильм «Самогонщики». – Самый простейший агрегат…

– Ну, хорошо, допустим. Но ведь для самогона нужны сахар, вода, дрожжи… Все это надо доставить на остров. А готовая продукция? Ее нужно вывезти. На чем? Я уж молчу, что кто-нибудь непременно заметит грузовики, что к болоту катаются и дорогу за лето набили бы будь здоров, но ведь дороги нет: там болото. Оттого остров островом и зовется. – Он махнул рукой, точно израсходовал на меня все жизненные силы и теперь жалел об этом, а я задумалась. Конечно, насчет машин он прав, не заметить усиленное движение в таких заповедных местах просто невозможно. Либо все жители в сговоре, либо то, что я тут нагородила, чушь собачья.

– Спиртзавод – это одно из предположений, – вздохнула я, – я же чувствую, что-то там есть… Сами подумайте: огни, которые видели многие. Вы ведь не верите, что это нечистая сила? Кто-то эти огни зажигает? А для чего? И еще собака. Здоровая, у местных таких нет. И прячется где-то на болоте.

– Вы ведь детективы пишете? – вдруг спросил Василий Иванович. – Я правильно понял?

– Правильно, – здорово разозлившись, кивнула я. – Ну, пишу я детективы, что с того? Знаете, – пробормотала я немного растерянно от внезапно вспыхнувшей догадки, – что, если эти собаки что-то охраняют?

Василий Иванович полминуты смотрел на меня в изумлении, и вдруг выражение его лица изменилось.

– Охраняют? – переспросил он. – Что там можно охранять?

– Не знаю, – зло ответила я, потому что понятия не имела, что на это сказать. – Чего проще: пойти на остров и все на месте осмотреть.

– А ведь… – Василий Иванович почесал затылок, огляделся, точно боялся, что нас подслушают, и заговорил тише: – Я собак тоже видел. Вроде кавказцев. Здоровые, лохматые.

– Когда видели?

– Когда на остров пошел. Смотрите, если в газете напечатаете… я в суд подам, чтоб на посмешище не выставляли.

– Какая газета? – ахнула я. – Расскажите, что тогда произошло.

– Я один пошел, – еще больше понизив голос, начал рассказывать Василий Иванович. – То есть сначала были со следственной бригадой. Вы же знаете, пропали москвичи, ушли на болото, и с концами. Стали искать. Толку нет. Потом уж, когда снег выпал, вспомнили про остров, мол, вдруг люди к нему вышли, а назад выбраться не смогли. И пошли, то есть доехали до Фрязина, потом до развилки. Там ведь как, тропинок море, народ за клюквой ходит, а потом болото, конечно, пройти можно, но несведущий человек… Снег уже выпал, и тел на острове мы не нашли. Значит, либо засосало трясиной, либо чего похуже, убийство, к примеру, только без тел убийства нет, есть без вести пропавшие.

– Так вы остров хорошо осмотрели?

– Хорошо. Там и смотреть-то нечего. Деревья, луг, голо и пусто. Но что-то мне тогда не понравилось…

– Что? – перешла я на шепот.

– Не знаю. Ни тогда, ни сейчас. Что-то было не так. Я всю зиму мучился, думал часто и вообще… А весной, как местные принялись болтать всякую чушь… короче, решил сходить. Но все времени не было. И пошел уж в июне, отсюда, от Липатова, хотя от Фрязина удобнее. Но ведь туда добраться надо, а дорогу после дождей размыло, и пришлось бы такой крюк делать… Ну, я по вешкам. А идти по ним нельзя, ногой вступишь, трясина, вроде как без ума они понатыканы. Болото, оно ведь как живое. Движется. Сегодня здесь пройдешь, а завтра, смотришь, уже нет. Я в этих местах вырос и пацаном всю округу облазил, так что до острова я дошел, правда, измучился и времени много потерял, совсем забыл про время-то. А как вышел… – Василий Иванович вздохнул, а я замерла, ожидая услышать что-то невероятное. – Вдруг… собака с ног сбила, я отбиваться стал, горло закрываю и вижу, идет что-то… Лица нет, одни глаза, огромные, красные, и то ли перья, то ли волосы в разные стороны. Я его всего секунду видел, а потом в голове вспыхнуло, и все. Очнулся возле Кислеева, это тридцать километров отсюда. Лежу под кустом, весь в грязи… Время к обеду, голова раскалывается, а в памяти только морда эта, да еще будто трясли меня, вверх подкидывали. Не помню, как выбрался к деревне. На голове шишка, мутит, думал, может, сотрясение, врач сказал – обошлось, но голова у меня еще долго болела, и общее самочувствие… вроде как отравился чем. Я вот что подумал: может, я на болоте плутал, а там какой-нибудь газ ядовитый, ведь бывает такое… Отравился, и все мне привиделось?

– И вы еще раз не попытались?

– Говорю вам, там какой-то газ, вот голова-то и болела. Оттого и с пути сбился, только к полудню и добрался, ведь этот путь по болоту пройти надо.