Неоспоримая любовь (ЛП)

Не знаю, как долго мы целовались, ты теряешь счет времени, когда ты юна и восторженна. Но, как и во всем, что в природе сексуальности, поцелуев вскоре стало недостаточно.

Я отчаянно пыталась стать еще ближе. Сгорая, чувствуя, что вот-вот взорвусь, я оторвала его руку от моих волос и отправила ее на свою грудь, тихо хныкая прямо в его рот. Я нуждалась в большем, намного большем. Я хотела чувствовать его руки на себе, касания, я хотела чувствовать обнаженную кожу на коже.

Перемещая меня в своих руках, он поднял меня чуть выше и засунул руку прямо в мои трусики. Одна его рука сжимала мой зад, другая была под футболкой, проделывая то же самое с моей грудью, и я задыхалась, он проклинал все, и это было самое восхитительное, что когда-либо случалось со мной. Если бы он попросил меня, я бы запрыгнула на его байк и гнала бы вместе с ним до самого края земли.

- Дьюс, - тихо взмолилась я, - Бог мой, Дьюс. Его бедра были между моих, и он вдавливал свое тело в мое. Трение наших джинсов, и ощущение его рук на мне, и его языка в моем рту… Что-то происходило, что-то, что было правильным и неверным, и было слишком много и так недостаточно. Что-то, чего я хотела больше, чем следующего вдоха.

Он снова сдвинул меня и втиснул руку спереди в мои джинсы.

- Тшшш, - он прохрипел в мой рот, - я понимаю, я охуенно тебя понимаю. Расслабься, девочка, просто блять расслабься.

Его пальцы заскользили внутрь меня, и теперь там мое тело было туго ими занято. Всё, чего он касался во мне, сжалось и взорвалось, пульсируя сквозь удивительные ощущения.

Он склонил голову и прижался лбом ко мне.

- Хотел бы я почувствовать это все на члене.

О, Боже.

Он убрал руку из моих трусов, только чтоб вернуться под мою футболку и продолжить ласкать мои груди. Его рука двигалась от одной к другой, и его пальцы зацепили мое украшение. Держа медальон на ладони, он посмотрел наверх на меня.

- Малыш, - выдохнул он, - что за хрень?

- Ты дал его мне, - ответила я, запнувшись. Я пропустила ту часть, про «Я обожаю его, никогда не снимала, иногда сжимала его в руках и часами пялилась на него».

- Да…- прошептал он. Его палец был на моем соске, сжимая и растирая плоть вокруг. Его пах жестче вдавился в меня. Его дыхание участилось. Мое дыхание участилось.

- Поцелуй меня, - сказала я, едва дыша, нуждаясь в близости его рта, - пожалуйста…

Нежнее прежнего он потянул мою нижнюю губу в свой рот, всасывая ее, легко облизывая ее, и моя голова снова была у стены. Его рот снова нашел мою шею, и мое тело загорелось, как фейерверк. Я двинулась вперед между нами, потянулась к нему, моя округленная ладонь охватила его внизу. Застонав, он подался вперед в мою руку. Мир исчез. Были только Дьюс и я, и этот прекрасный, идеальный момент.

Все закончилось внезапно.

- Блять, - пробормотал он, проводя руками по своим волосам, отступая от меня, - блять, я облажался.

Я сделала шаг к нему, потянулась, желая все вернуть, он споткнулся, удерживая дистанцию между нами. Я опустила руку.

- Мне жаль, - прошептала я, совершенно не чувствуя сожаления.

Он махнул головой.

- Нет, дорогая, ты не сделала ничего неправильного. Это только на мне, я лучше знал, что происходит, и все равно допустил это.

Мы смотрели друг на друга. Он все еще хотел меня, я видела это в его глазах. Фрэнки так смотрел на меня, как будто хотел сожрать заживо.

- Я женат, - сказал он тихо.

Я знала. Отец собирал заметки обо всех, кто представлял хоть небольшую угрозу. О тех, кто был глобальной угрозой, о таких, как Дьюс, он собрал намного более подробную информацию.

- Я знаю об этом, - ответила я также тихо.

- И тебе шестнадцать… И мне тридцать четыре.

Это я тоже знала.

- Блять, - сказал он тихо, запуская руки в свои волосы. – Блять!

Мгновением дольше он смотрел на меня, его нерешительность была очевидна, как божий день.

Все, что я увидела потом, была дверь на лестницу, захлопывающаяся за ним, и я осталась одна. Я села обратно на пол и закурила следующую. И я ухмылялась.

☼☼☼

Дьюс сваливал от Евы так быстро, как мог, перешагивая по две ступени за раз. Он вырвался наружу из клуба и оперся о стену здания, тяжело дыша.

Он облажался. Грандиозно облажался. Он был более чем просто омерзителен сам себе, но его член был тверд, как камень, застыв в мучительном ожидании шестнадцатилетней киски.

Иисусе. Да… Он был один в один, как его старик. Пал на самое ебучее дно.

Он даже не пытался оправдываться своим развалившимся к ебеням браком, поскольку эта проблема решалась с помощью клубных шлюшек. Это было что-то совсем другое, что-то блять другое, пиздец, как смущавшее его.

Единственный раз, когда у него была девушка шестнадцати лет, был, когда ему самому было шестнадцать, может восемнадцать. Но он хотел Еву, и сейчас, распробовав ее, он хотел ее еще более ожесточенно.

Девчонка была готова дать это ему. И не потому, что он принудил ее, а потому, что она вполне ясно хотела его. Она понятия не имела, как целоваться, но вместо того, чтобы робеть, как все девочки-тинейджеры, она дала ему все, что могла, и кончила на его руке, блять… но это было прекрасно.