Неостывший лед

— Потому что ваш дядя решил позаниматься охотой, а я не смогла на это смотреть. — Я глубоко вздохнула, потому что вспомнила тот день вновь. Слова давались мне нелегко. Предсмертный крик Ру слышался даже здесь. — Я пыталась помешать ему, но он все равно убил… грифона.

— Да, я слышала. Мне жаль. Дядя любит охотиться. Он убивает всех волшебных существ, собирая коллекцию чучел из них. Это ужасно, но с каждым годом в его кабинете становится все теснее.

Теперь уже мне стало нечем дышать. Значит, в кабинете Жана находится мой Ру, только не живой и не летающий, а навечно застывший, мертвый. Я сдержала слезы, готовые показаться из глаз. Не знаю, можно ли ненавидеть человека с каждым днем еще больше, но я была явным примером этого. Мои пальцы сжали платье, и только когда драгоценные камни острыми гранями впились мне в ладони, я пришла в себя.

— Ладно. Хватит о грустном, — произнесла Николь. Она поправила свою кожаную тунику и открыла дверцу кабинки. — Пойдем отдадим платье на доработку и поедем в ресторан.

На ее лице тут же появилась легкомысленная улыбка, и сейчас нельзя было сказать, что эта девушка совсем недавно горько рыдала на полу. Только если внимательнее присмотреться, можно заметить чуть опухшие глаза.

Уилл открыл нам дверцу машины и вновь сел за руль. Интересно, доверяет ли хоть кто-то из северян вождение машины южанину, или боятся, что тот приведет ее к пропасти? Хотя где здесь пропасть? В этих идеальных геометрических улицах ничего такого совершенно не может существовать.

Николь неспешно объясняла Уиллу, куда ехать. Из ее болтовни я только поняла, что мы по приезду в ресторан встретимся с ее подругами, и уже заранее решила остаться в машине. Поездка меня уже не радовала, потому что я не чувствовала разницы между угнетающими меня белыми стенами дома, где жила, и стенами магазинов и салонов, вызывающих такое же чувство. Где же красивая и оригинальная архитектура, о которой я читала в книгах? Где музеи, галереи, театры? Я наблюдала только то и дело сверкающую всеми оттенками рекламу, да серые или белые стены зданий. Лишь спустя несколько минут, когда мы поехали в противоположную сторону от дома, и уже невыносимые вывески реклам закончились, я увидела зеленовато-голубые деревья и хоть какое-то естественное разнообразие красок. Впереди виднелись ровно высаженные кусты винограда, а по бокам цветущие яблони в привычной для меня бело-розовой гамме. Наверное, выражение моего лица заметно повеселело, потому что Николь иронично заметила:

— А вам, южанам, лишь бы увидеть поля да деревья. Подожди, вот сейчас мы приедем, и ты увидишь настоящую роскошь.

— О, я бы посидела в машине. Куда мне…

— Нет, ты со мной!

Фраза, брошенная Николь, звучала, как приказ. Конечно, не ей идти в дорожном костюме южанки, наспех очищенном, с темными волосами, которые сегодня я еле успела заплести в простую косу. Да еще идти в таком виде в роскошное место! Ей, светловолосой и голубоглазой, одетой по высокой моде северян, вся неловкость и нелепость моего положения была непонятна.

Машина подъехала к дому, похожему на сказочный дворец, с красивыми высокими позолоченными башенками и рельефными большими окнами. Перед ним каскадом стояли фонтаны, в центре самого большого находилась, а точнее, почти взлетала ввысь мраморная статуя дракона. Дракон расправил свои огромные крылья, оторвал от воды одну лапу, а второй как бы отталкивался от гладкого красивого камня. Глаза его были холодного серебристого цвета, но смотрел он на меня, как мне казалось, по-особенному тепло, будто подбадривая меня. Это показалось мне добрым знаком. Северяне неторопливо прогуливались среди фонтанов и затем углублялись в сторону, где находились фруктовые сады.

Мы вышли из машины, и я вдохнула воздух, чувствуя сладковатый запах цветущих растений. Вокруг все сияло золотом и серебром, и теперь мне это нравилось.

— Ну вот, окунемся в прошлое, а затем обратно в настоящее, — сказала Николь и, схватив мою руку, повела за собой.

Никто из северян не обращал на меня своего драгоценного внимания, как будто меня здесь и не было. Может, так оно для них и было. И только я успела порадоваться тому, что меня никто не замечает, как на меня накинулись подружки Николь. Мы повстречались с ними уже в самом ресторане, где столы были из разноцветного стекла, а стулья из прозрачного. Вокруг стояли свечи, а с потолка свисала необычная люстра, похожая одновременно на закатное солнце и неведомый прекрасный цветок. Мы расположились за фиолетовым столом, и это был очередной добрый знак для меня. Этот цвет никогда меня не подводил.