Неотения

Бремен очень красивый город, весь его центр, где расположена торговая площадь, небольшой, старый, из камня, и все здесь пропитано историей. Самый удивительный старинный квартал Бремена с узенькими улочками (поначалу я даже думал, что это просто пролеты) и крохотными домиками, в которых до сих пор живут люди. В этом квартале расположен самый маленький в мире отель, в котором традиционно останавливаются только молодожены. Здесь могли бы остановиться и мы. Слезы непроизвольно выступают из моих глаз. Я закусываю губу, достаю косметичку, поправляю макияж и смотрю на часы.

После расставания с тобой мне стало гораздо труднее работать, мне тяжело сконцентрировать непослушные мысли, которые то и дело тянутся к тебе.

Переговоры прошли успешно. И я уже собираюсь к себе в номер, когда Карл Реснер, деловой партнер нашей фирмы, приглашает меня в ресторан. Хочется отказаться, но нельзя. Немолодой, невысокий, плотный лысоватый мужчина с маленькими очечками на большом округлом лице и огромными руками смотрится достаточно комично, особенно если знать, что никакой он не грузчик и не чернорабочий, хотя очень напоминает их, а директор известной фирмы. Наверное, мы выглядим для других посетителей ресторана уморительно: я – с моим ростом метр восемьдесят да еще на каблуках и он – маленький «пончик». Разговор не клеится. Я отвечаю невпопад, потому что думаю о тебе. Глаза мои не могут остановиться на чем-то одном: и с Реснера скользят по другим посетителям, наталкиваясь неожиданно на вожделенный взгляд здоровяка за дальним столиком. Реснер рассказывает мне о своей семье, показывает фотографии детей, рассказывая, он то и дело поглядывает на часы и через некоторое время подзывает официанта. Я остаюсь одна. Здоровяк присылает мне бокал вина. Я киваю ему, и он подсаживается за мой столик. Мы мило беседуем о пустяках, он неудачно шутит, но я все равно смеюсь, хотя все мое женское нутро стонет, воет и плачет! Я хочу, как же сильно я этого хочу с тобой. А может, просто хочу? От этих мыслей меня передергивает, я сжимаю кулаки, и ногти больно впиваются в кожу ладоней. Мы пьем белое вино, и с каждым глотком мое желание становится просто невыносимым. «Может быть, продолжим в вашем номере?» – предлагаю я. Он радостно кивает.

Мы поднимаемся к нему. Раздеваемся. Я прошу его не включать свет, потому что тогда могу представлять, что мы делаем это с тобой, но, не смотря на всю опытность моего партнера, я чувствую, что это не ты. Мне хочется закричать, заплакать, завыть, но я сдерживаю себя и только в апогей всего этого действия громко выкрикиваю: «Сука!»

На ночь я не остаюсь, а перехожу в свой номер, где в ванной пытаюсь смыть с себя свою мимолетную глупость, от которой я себе теперь так противна. Выхожу на балкон и закуриваю сигарету. Легкие забыли табачный дым, да еще и немецкие сигареты попались, как назло, крепкие до ужаса. Я кашляю, но продолжаю курить, а потом ложусь спать.

Ночью мне снишься ты.

Утром пью горячий кофе без сахара и думаю о том, что произошло вчера. Достаю свой дневник. Если бы ты знал, что произошло, а потом прочитал то, что я тебе сейчас напишу, определенно нашел бы в этом какой-то смысл, объяснил бы мне мое поведение, и ничего удивительного в этом нет, это ведь твоя работа – объяснять людям их поступки и учить их принимать правильные решения.

Сегодня я возвращаюсь домой. Еду в электричке в аэропорт. Время в пути – четыре часа. Четыре часа моей жизни с незнакомыми людьми, если бы ты был рядом, то мне было бы все равно, а так…

За окном немецкая ночь, ничем не отличающаяся от нашей. Я уезжаю из страны, в которой все так мирно и спокойно, что становится даже несколько неловко, хотя я и сама не знаю почему. Народу в вагоне немного. Кто спит, кто просто лежит и о чем-то думает. Интересно, о чем?

Города незаметно сменяются за окном, а я перечитываю все то, что написала тебе. По-моему пора подводить черту под всем этим.

Больше писать я не буду, хотя в дневнике и остались чистые листы.

Что делать мне с ними?

Я оставляю их тебе.

В моем настоящем, в моей жизни они у тебя тоже есть…

МИНИАТЮРЫ О ПРИРОДЕ

СТЕПЬ

В конце марта снег чернеет под набирающим силу солнцем. Медленно, неуверенно уходит он в землю, и тогда становятся видны бурые куртины прошлогодней травы. Степь просыпается, и куртины эти выглядят, как засохшие корки на ранках. А по чёрным проплешинам уже просыпается сон-трава, которая своими поникающими синими опушенными цветками уклоняется от особенно жгучего именно в это время солнца. Мелкими жёлтыми звёздочками, как маленькими солнышками, смотрит в наливающееся синью небо гусиный лук. И неживое, словно бы ощущая свою связь с живым, проливается дождём на землю.