Неотступный. Цена любви

От подобной прямоты я теряюсь и потому залпом осушаю стакан. Расплавленный янтарь обжигает горло и я закашливаюсь. Приятное тепло оседает в животе и довольно быстро мышцы во всем теле расслабляются. Ух ты, так вот в чем секрет? А я все гадала, почему люди предпочитают крепкие напитки, по вкусу напоминающие горелую древесину.

— Можно еще один? — прошу я.

— Для того, чтобы согреться хватит и одного, — строго отказывает Браун.

— Пожалуйста. Нам лететь еще пол ночи, и мненужнавторая порция, — возвращаю его же слова.

Он нехотя наливает еще один стакан виски, но в этот раз добавляет колу.

— Иначе быстро опьянеешь, — поясняет не глядя.

Какое-то время мы пьем в тишине и я нахожу общество босса вполне выносимым в таком состоянии. Из моей груди вырывается смешок. Кто бы мог подумать, что алкоголизм покажется настолько привлекательной затеей. Заметив мое приподнятое настроение, Браун скептически приподнимает бровь.

— Что тебя так развеселило?

— Просто выбираю между перспективой остаться в компании или стать фотографом-алкоголиком. Интересно, мои работы станут более радостными? — размышляю я вслух.

— Значит, хочешь уйти?

— А вы против?

“Ну же, останови меня!”

— Нет. Думаю, так будет лучше, — равнодушно отвечает он.

Интересно, если бы не шум двигателей, было бы слышно как у меня в груди что-то треснуло?

— Уверен, твоя семья обрадуется, что больше никто не станет тебя выдергивать посреди ночи на другой континент, — язвит мужчина, но умолкает заметив мою реакцию.

— Что с тобой?

— Ничего, — бормочу негромко.

— Ты побледнела за секунду, — настаивает он и крепко сжимает свой подлокотник. Его лицо озаряет понимание. — Ты ни разу не упоминала при мне или Джейсоне о семье.

— Откуда вы знаете, что я не обсуждала этого с ним?

— Не важно. Ответь мне. В чем дело?

Такой простой и в то же время настолько важный вопрос. Я годами мечтала услышать его и по иронии судьбы задает его тот единственный, от кого мне хочется получить поддержку.

Глаза застилает пелена, а из груди вырывается всхлип. Чертов алкоголь заставил меня расслабиться и теперь от проносящихся в голове воспоминаний не удается отгородиться.

Браун преодолевает короткое расстояние между нами и оказывается на соседнем кресле. Выстроенный за годы контроль разлетается в щепки от одного нежного прикосновения к моей щеке и слезы градом катятся по лицу.

— Расскажи мне, — тихо просит он.

— Мой отец болен и сейчас находится при смерти в больнице…

— Мне очень жаль, Элисон. Я с этим разберусь, — обрывает он меня на половине фразы. — Сегодня же свяжусь с лучшей клиникой в Нью-Йорке и договорюсь о переводе. Что с ним…

— Нет, нет, ты не понимаешь, Колтон, — выдавливаю из себя, захлебываясь слезами. — Я хочу, чтобы он умер.

* * *

Ладонь на моем лице замирает и я встречаю непонимающий взгляд Брауна.

— Ты наверное решишь, что я сумасшедшая или бессердечная дрянь, но ты не знаешь как я жила, — стараясь взять себя в руки начинаю считать до десяти. — Мои родители поженились когда им не было еще и двадцати. Слишком скоротечный роман в колледже преподнес им сюрприз в виде незапланированной беременности, — начинаю я свою исповедь.

Браун придвигается еще ближе и это помогает мне дышать спокойнее.

— Матери пришлось бросить учебу ради заботы обо мне, а отец отказался от спортивной стипендии и перевелся на единственный факультет, где мог бы совмещать занятия и работу в автосервисе у дяди. Он был выдающимся футболистом, но отказался от карьеры чтобы обеспечивать семью. Раннее детство было неплохим, — вспоминаю я. — Мы с мамой много времени проводили вдвоем, а в редкие выходные папа даже брал меня на прогулки к озеру. Но чем старше я становилась, тем более редкими были дни проведенные вместе, а после того, как мать устроилась секретаршей в местную контору, я и вовсе почти всегда была предоставлена сама себе. Несмотря на это, меня всегда строго контролировали. Мне было непозволительно учиться плохо. Родители всегда твердили, что без образования в современном мире я буду нулем и в лучшем случае обслуживающим персоналом. Ну, а в худшем…по их мнению для девушки существовало не так много вариантов заработка кроме торговли собой.

— Они не имели… — возмущается Браун, но я не даю ему закончить.

— Да, знаю. Так себе мотивационные речи для восьмилетки, — усмехаюсь невесело. — Когда я окончила младшие классы родители стали ссориться все чаще. Скандалы в нашем доме не были редкостью, но в тот период все значительно усугубилось до ежедневных криков с летающей посудой. Причиной могло стать что угодно. В один из вечеров отец впервые ударил мать, — рассказываю я бесцветным голосом, глядя в конец самолета.

Браун грязно ругается и берет меня за руку.

— Можешь не продолжать. Я не должен был лезть к тебе в душу и просить выложить все.

Медленно качаю головой. Мне нужно рассказать все хоть кому-то. Мэтт долгое время был единственным, кто знал о моем прошлом, пусть и в общих чертах. Несмотря на неопределенность отношений с Колтоном, я все еще доверяю ему и если даже нам не суждено быть вместе, я хочу открыться тому, кого люблю.