Неотступный. Цена любви

— С тех пор отец пил все больше, работал все меньше, а злился все чаще. Так продолжалось три года. Однажды, когда мне было 12, я вернулась из школы и обнаружила, что маминых вещей не было в нашем с ней шкафу. Сначала я даже не поняла в чем дело, решила, что она сдала их в химчистку. Только спустя несколько часов до меня дошло, что вообще никаких ее вещей в доме не осталось. Я испугалась и позвонила отцу, а после его возвращения начался кромешный ад, — шепчу я. — В бешенстве он перевернул вверх дном весь дом и нашел записку, в которой мать писала, что уезжает из страны вместе со своим клиентом. Якобы, она перестала чувствовать себя любимой женщиной, устала терпеть побои и жить в долгах. Мне же она посвятила две строки, где говорила, что я уже взрослая и должна ее понять. Ни нового адреса, ни номера телефона она не оставила. Тогда мне казалось, что она просто боится отца, но заберет меня при первой же возможности.

По лицу Брауна невозможно сказать о чем он думает или чего сейчас хочет, но его глазах метают молнии.

— Она не вернулась за тобой?

— Ни на следующий день, ни через шесть лет. Я больше никогда ее не видела. Честно сказать, я даже не знаю жива ли она сейчас, — вяло пожимаю плечами.

— А ее родители? С ними она тоже не связывалась? — не унимается босс.

— Они погибли в аварии через два года после моего рождения. Я их даже не помню, а о других ее родственниках мне ничего не известно.

Колтон далеко не глуп и сам задает вопрос, которого я опасалась.

— Отец срывался на тебе когда-нибудь?

В его голосе слышится такой холод, что температура за бортом самолета кажется мне тропическим раем. Я отвечаю не сразу.

— В день когда мать бросила нас, он отвесил мне пощечину за то, что я хотела уехать вместе с ней.

Гробовая тишина расползается по роскошному салону частного джета.

— Это был единственный раз? — нарушает тяжелое молчание Браун.

— Нет.

— Как часто?

— Колтон, не думаю, что тебе нужно это знать…

— Ответь мне, Элисон!

Глубоко вздохнув закрываю глаза и продолжаю рассказ. Делать это не глядя на босса намного легче.

— С ее ухода он всегда был на взводе, особенно когда видел меня в форме для танцев. Кричал, что я выгляжу как шлюха, так же как моя мать. Со временем синяки стало прятать намного сложнее и мне пришлось бросить танцы. Но это не помогло улучшить ситуацию дома, отец всегда находил новую причину чтобы сорваться. Тогда я думала, что он переносил свою злость на меня из-за ухода мамы, винил в этом меня, но спустя годы я понимаю, что винил он вовсе не в этом. О нет, масштаб моих прегрешений был намного больше, ведь по словам отца одним своим появлением на свет я лишила его будущего. Ему пришлось отказаться от спортивной карьеры и тяжело трудиться на нелюбимой работе. И все это, чтобы обеспечить нас с матерью, а мы этого не заслуживали. Оказывается, я начала жить в долг сразу после своего рождения.

— Почему ты никому не говорила?

Браун встает и направляется за новой порцией виски.

— Ты должен понять, что я боялась его до ужаса. Он предупреждал, что если я проболтаюсь, он убьет меня до того, как приедет полиция или социальные службы.

— И никто не знал о происходящем с тобой все эти годы? — с сомнением спрашивает босс, возвращаясь ко мне.

Не хочется отвечать на этот вопрос, но понимаю, что теперь поздно отмалчиваться.

— Его мать знала. Она жила неподалеку и периодически навещала нас. Бабушка никогда не наблюдала этого лично, но при виде моих синяков всегда отводила глаза и никогда не спрашивала откуда они.

Медная жидкость выплескивается из стакана, когда босс с силой ставит его на подлокотник.

— Какого черта она ничего не предприняла?!

— Она его мать, — говорю я так, будто это все объясняет. — Думаю, она не хотела терять единственного сына.

— А как насчет единственной внучки?!

Вопрос повисает между нами без ответа.

— Отец распланировал всю на мою жизнь. После окончания школы, я должна была поступить на юридический факультет и построить успешную карьеру. Обеспечить ему безбедную старость и возместить все то, что по его мнению, он упустил из-за нас с матерью. У меня были все шансы получить стипендию в университете штата, но проблема была в том, что меня воротило от одной мысли связать жизнь с нелюбимым делом. Я абсолютно не представляла себя в роли юриста, который целыми днями возится с бумажками в душном офисе. Отцу об этом я даже заикнуться не могла, поэтому несколько месяцев настраивалась на то, что в итоге лишило меня дома.

— Ты сбежала? — с облегчением спрашивает Браун.

— Уж лучше бы так. Я специально завалила один из выпускных экзаменов и втайне подала документы позже установленного срока, — выпаливаю я. — Естественно, в стипендии отказали, предложив попробовать снова в следующем году. Главной ошибкой было недооценить то, что может со мной сделать отец и не подготовить запасной план. В день, когда пришел ответ от колледжа, он был дома и добрался до почтовых писем раньше меня. Увидев отказ, он на удивление спокойно отреагировал и во мне затеплилась надежда, что все обойдется.