Неожиданная история мира...

Однако, даже общая для всех китайцев иероглифика имеет свои региональные особенности и традиции. Так китаец с севера страны, из Пекина или граничащей с нами Маньчжурии, на слух абсолютно не поймёт южный «кантонский язык», но сможет понять его запись иероглифами. Тем не менее, из-за некоторой разницы в грамматике и в использовании иероглифов он поймёт лишь общий смысл записи, примерно как неподготовленный русский человек с некоторым трудом поймёт общий смысл записи на церковнославянском или болгарском.

В русском языке, кода хотят подчеркнуть сложность и непонятность какого-либо текста, говорят: «Китайская грамота». Как видим, и для самих китайцев их «китайские грамоты» не менее сложны и непонятны.

Война Севера и Юга по-китайски

То есть даже общая иероглифика объединяет китайцев очень условно – не больше, чем ряд славянских народов объединяет буквенное наследие Кирилла и Мефодия. При этом надо учитывать, что внутренние различия китайцев из разных провинций не сводятся только к описанной выше разнице в языке (языках). Очень велики отличия в истории различных регионов, местной культуре, экономике и даже антропологическом типе.

С древности и до ХХ века все исследователи отмечали легко заметную разницу между китайцами Севера и Юга – до 1911 года она даже была закреплена в законах Цинской империи. Так накануне падения последней династии Поднебесной в китайскую армию не принимали новобранцев ростом ниже 151 см в южных провинциях, и ниже 160 см к северу от Янцзы. Это наглядно характеризует как состояние большинства населения Китая тех лет, так и региональные различия огромной страны.

На протяжении тысячелетий и до середины XX века история Китая к северу от Янцзы и к югу от этой великой китайской реки – это практически две разных истории и два разных типа сельского хозяйства. К югу это субтропики, рис и практически полное отсутствие лошади в крестьянском хозяйстве, но к северу от Янцзы рис достаточно резко сменяется пшеницей и гаоляном, лошадей становится всё больше, вплоть до полукочевых хозяйств на границе Внутренней Монголии, а снежная зима в лесной Маньчжурии не сильно отличается от сибирской.

За последние две тысячи лет единый для нас, сторонних наблюдателей Китай, легко и зачастую на долгие века делился на разные государства. Например, монголы Чингисхана, которые, как считается, покорили Китай, в действительности завоевали, как минимум, четыре очень разных государства на территории современной КНР. Из этих четырех царств только два можно считать собственно китайскими – империю Цзинь к северу от Янцзы и империю Сун к югу от этой реки. Два века эти два Китая существовали одновременно, воюя друг с другом. Но предшествовавший им исторический период называется еще более красноречиво – «Эпоха пяти династий и десяти царств».

Даже, когда Китай был формально единым – в XVIII–XIX веках под властью маньчжурской династии – в реальности это был конгломерат практически самостоятельных провинций, слабо связанных экономически и даже политически. Вооруженные силы почти официально делились на Северную и Южную генеральские группировки – так в конце XIX века южане самостоятельно, без какого либо участия северян, проиграли войну французам, когда китайский Вьетнам стал колонией Парижа, а северяне, без малейшей поддержки южан, проиграли войну Японии, когда китайская Корея стала колонией японцев. К началу XX века в Китае отсутствовали даже единая финансовая система и единый бюджет.

Революция, свергнувшая в Китае последнюю монархию, началась и проходила именно как открытое восстание южных провинций против власти в Пекине. С 1911 года и до победы коммунистов Мао в 1949 году Китай был разделен на множество самостоятельных, зачастую враждебных и воюющих друг с другом регионов. Не случайно сам Мао Цзэдун в юности начинал политическую деятельность как сторонник Китайской Федерации – свободного союза различных провинций.

Но даже при формально унифицированном маоистском Китае не исчезла разница и борьба различных провинций – многие эксцессы эпохи хунвейбинов и «культурной революции» порождены именно таким соперничеством региональных этносов и кланов. Даже в армии коммунистического Китая легко прослеживается борьба региональных группировок генералов – когда в 1976 году сторонники «культурной революции» из Шанхая и Пекина хотели в очередной раз арестовать Дэн Сяопина, он бежит и прячется на неподвластном им юге, в Кантоне-Гуанчжоу.

Бурный экономический рост современного нам Китая несколько затушевал для иностранцев эти противоречия разных китайских регионов и «народов». Но он же наглядно выпятил экономические диспропорции между группами провинций. В богатых приморских городах приезжие из континентального Китая теперь играют ту же роль, что среднеазиатские гастарбайтеры в России – дешевая неквалифицированная, лишенная элементарных прав рабочая сила, заметно отличающаяся по культуре и языку.

Запрет на китайский в Китае