Неожиданная история мира...

Первые решения, принятые на состоявшемся вечером 22 апреля экстренном заседании Политбюро ЦК КПК, были осторожными – партия предпочла занять выжидательную позицию. Официальный период траура по Ху Яобану сократили, от переговоров с протестующими отказались, но применить силу для очистки площади не решились.

Тем не менее, судьба протестов уже была предрешена лично Дэн Сяопином. 25 апреля он заявил членам Политбюро, что речь идёт «не об обычном студенческом движении, а о политических беспорядках, в ходе которых отрицается роль коммунистической партии, отвергается социалистический строй». На следующий день в главной газете страны «Жэньмин Жибао» на первой полосе вышла редакторская статья «Необходима чёткая позиция в борьбе с беспорядками», в которой практически слово в слово было воспроизведено сказанное Дэн Сяопином.

Имея за плечами опыт 20-летней гражданской войны, старый Дэн не боялся насилия, а ликующие на площади толпы студентов слишком напоминали ему хунвейбинов, от которых он так натерпелся в своё время. Кровь Дэн Сяопина не страшила, революционная толпа пугала профессионального революционера, ставшего военным диктатором, куда больше. Но даже первому лицу государства потребовалось время, чтобы бросить армию против десятков тысяч протестантов, обосновавшихся на площади.

В самом конце апреля состоялся долгожданная встреча между делегатами студентов и представителями ЦК КПК и Госсовета КНР. И хотя взаимопонимания достигнуто не было, попытки наладить общение продолжались. Студенты писали петиции, а правительство практически непрерывно проводило собеседования и собрания – и те, и другие стремились к диалогу, однако не могли придти к единому мнению относительно его формы и организации. Госсовет КНР упорно отказывался признавать неформальную и незарегистрированную «Ассоциацию самоуправления вузов города Пекина», выступавшую в роли представителя митингующих на Тяньаньмэнь. Студенты, в свою очередь, настаивали на публичной процедуре проведения диалога.

Ситуацию изрядно осложнял предстоящий официальный визит в Пекин Михаила Горбачёва, который должен был ознаменовать конец долгой напряжённости в отношениях между СССР и Китаем. Правящая Компартия Китая вела своё происхождение от советского Коминтерна, советская политика и культура оказала огромное влияние на первых этапах создания КНР. Множество специалистов и лидеров КПК (начиная от Дэн Сяопина) учились в СССР, перенимая его опыт. Даже в период долгой конфронтации Пекин, споря с Москвой, всегда апеллировал к авторитетам Ленина и Сталина.

Поэтому пост-маоистское китайское общество с повышенным вниманием относилось к СССР, особенно к начатым Горбачёвым процессам «гласности» и «перестройки». Советские изменения еще не вошли в фазу кризиса и краха, СССР всё еще оставался куда более развитым и мощным государством, чем КНР. Поэтому в те дни на Горбачёва в Китае все – от госчиновником до демонстрантов – смотрели с уважением и даже некоторой завистью.

15 мая 1989 года ЦК КПК и Госсовет КНР призвали студентов не наносить ущерб советско-китайским отношениям и очистить площадь Тяньаньмэнь на время визита лидера СССР. Власти публично обещали продолжить диалог после того, как Горбачёв покинет Китай. Но студенты не поверили властям и, несмотря на все увещевания, продолжили голодовку, начатую несколькими днями ранее. Кроме того, группа студентов начала многотысячную сидячую забастовку в правом углу Тяньаньмэнь, а над самой площадью появились транспаранты на китайском и русском языке: «Демократия – наша общая мечта».

Площадь Тяньаньмэнь, 16 мая 1989 года

В этих условиях Дэн Сяопин взял встречу Горбачёва на себя. В СССР тоже прекрасно понимали, кто является реальным лидером Китая, поэтому Генсек ЦК КПСС и председатель Верховного Совета СССР первым делом встретился с человеком, который никаких аналогичных постов не занимал. Их встреча состоялась 16 мая 1989 года в здании Всекитайского собрания народных представителей. За окном шумела огромная толпа протестантов на Тяньаньмэнь.

«Ему шел 85-й год, но беседу он повел живо, в свободной манере, не заглядывая ни в какие бумажки. Дэн спросил, помню ли я о его послании, переданном через румынского президента Чаушеску три года назад…» – так позднее напишет об этой встрече Горбачёв в своих мемуарах. Чаушеску к тому времени ещё не расстреляли, но кризис «социалистического лагеря» Восточной Европы уже шёл полным ходом.

Китай в то время находился, фактически, в таком же кризисе. Однако, привычный к военным и политическим кризисам Дэн Сяопин действовал решительно. Он добился от Горбачёва согласия на вывод советских войск из Монголии. Советская танковая армия в МНР напрямую угрожала Пекину и поэтому особенно пугала китайских генералов. И это дипломатическое достижение Дэн Сяопина к вечеру 16 мая еще более сплотило китайский генералитет вокруг старика, вновь доказавшего, что он, прежде всего, военный лидер страны, пусть формально и не имеющий никакого воинского звания.