Неожиданность (ЛП)

Врач прищурился. У Бена дико пересохло в горле.

— Хмм-хмм… — два этих звука, ничего не выражавших, почти убили его. Врач продолжал смотреть на экран и осторожно двигать прибором по животу Рей кругами. Он вытер большую часть геля и приложил к коже доплер, после чего слушал, казалось, целую вечность. Наконец, он выпрямился. — Сердцебиение плода в норме. Движения в норме. И кровотечения нет, — врач повернулся. — Ваш ребёнок в порядке. Вам очень повезло.

Бен слышал, будто вдалеке, чьи-то сдавленные, хриплые вздохи — вздохи того, кто пытается не расплакаться. Он чувствовал, что ему щиплет глаза. Вздохи становились всё короче и короче, стали походить на отчаянные всхлипы. Пока Рей не обернулась и не взглянула на него — он так и не осознал, что это не она так тяжело дышала.

— Бен… — в её взгляде была нежность, которая, он мог поклясться, была материнской нежностью. И вдруг ему стало просто необходимо побыть одному.

— Мне нужно… Я сейчас приду, — он чуть не перевернул стул, вставая. Рей не пыталась его остановить, склонив голову и взглянув на свой липкий от геля живот, а потом опять на монитор.

Оставшись наедине с собой, в коридоре, Бен зашёл за угол и, закрыв лицо руками, заплакал.

***

— Мам?.. — он чувствовал себя шестилеткой, забравшейся на кровать к родителям — нет, к матери — в поисках утешения после чудовищного ночного кошмара.

— Бен? — голос матери на другом конце провода звучал сонливо. — Почти час ночи.

— Знаю. Мне просто нужно с тобой поговорить.

— Тебя арестовали? — с подозрением спросила она.

Должно быть, она сейчас была в Хамптонсе, наслаждалась там последними тёплыми деньками, пока зима не вынудила её вернуться на Манхэттен. Бен представил её сидящей на кровати, с включённой лампой на тумбочке, готовой в любой момент сорваться с места и примчаться к нему на помощь. Такое случалось дважды, когда он учился в университете.

— Нет, — он бы, наверно, даже рассмеялся, если бы не плакал за минуту до этого. — Просто хотел услышать твой голос.

— Ты уже давно обходишься без этого.

— Сейчас в моей жизни очень много всего происходит, — Бен тяжело вздохнул.

Мать ждала, когда он продолжит, но он молчал. Тогда она осторожно спросила:

— Хочешь поделиться со мной?

Отчасти он хотел. Его мать могла найти выход из любой ситуации. Не всегда могла найти правильные слова — на самом деле, почти никогда, бестактность Бен унаследовал от неё — но она была человеком действия.

— Возвращайся ко сну, мам.

— Ладно, — она колебалась. — Люблю тебя, сынок.

— Мам…

— Да? — она зевнула.

— Когда ты поняла, что любишь меня?

С минуту она молчала.

— Уверен, что не хочешь объяснить, что происходит?

— Просто ответь.

Она ненадолго задумалась, лишь на мгновение, после чего сказала с теплотой — той, что Бен редко слышал в её голосе.

— Как только увидела тебя — на ультразвуке.

***

Когда Бен вернулся, Рей глядела в потолок, уже переодетая, держа руки на своём плоском животе.

Она посмотрела на Бена, нахмурившись.

— Всё хорошо?

— Ты прокатилась по целому лестничному пролёту. Это я должен спрашивать.

Бен знал, что было видно — он плакал. Его глаза покраснели, и ему пришлось умыться холодной водой. Он проигнорировал вопрос. На самом деле, Бен не смущался самого факта, но по определённым причинам он не плакал у неё на глазах.

На её губах мелькнула почти мечтательная улыбка.

— Я сломала запястье.

— Что? — Бен уставился на неё, потом на её руку. Та была перебинтована, и он мог поклясться, что всё было в порядке, когда делали УЗИ. Ведь это была та рука, которой она вцепилась в его бедро.

— Я не чувствовала боль, когда увидела, что ребёнок в порядке, — она мягко, забавно усмехнулась. — Но потом адски заболело.

— Они дали тебе обезболивающее? — Бен подошёл к стулу у больничной койки и сел — медленно и грузно.

— Нет, оставили страдать, — скривилась Рей. — Жить буду.

— Рей, ты меня сегодня напугала, — сказал он, глядя на свои сложенные в замок руки.

— Знаю, — еле слышно ответила Рей. — Глупо было… Прости.

Бен кивнул, медленно.

— Тебе нельзя таскать что попало по этим лестницам туда-сюда.

— Знаю.

Несколько минут они молчали. Рей выглядела виноватой, и Бен решил не упускать возможность.

— Мой друг собирается продавать квартиру, — он пошарил в карманах. — Это в Вест-Виллидж. Не такой претенциозный район, как Верхний Ист-Сайд. Считай, что это компромисс.

Рей недоверчиво на него взглянула.

— Это довольно далеко от Харлема.

— Думаю, тебе понравится, — он сделал паузу. — Я бы хотел, чтобы ты рассмотрела этот вариант.

***

Когда на следующей неделе Бен привёл Рей к дому, он мог бы сказать, что ей понравилось. Деревья на улице, ведущей к дому, росли по обеим сторонам дороги и образовывали зелёную арку. В трёх кварталах была река Гудзон. Зайдя в квартиру, Рей молча обошла прихожую, внимательно изучала книжные полки, встроенные прямо в стены, глядела на паркетные полы и высокие потолки.

— И как тебе? — Бен прошёл следом за ней из кухни в гостиную.

— Миленько. Но совсем не похоже на твой стиль, — она взглянула на него и подняла бровь.