Неожиданный удар

Тем не менее я вытаскиваю из ящика штопор, нахожу бокал и достаю из холодильника газировку. После этого я бросаю ей штопор и стеклянную банку колы, а также ставлю свой бокал. Сосредоточенно нахмурив брови, она открывает пробку.

– Чем вы занимались, пока меня не было, мальчики? Когда я вошла, было так тихо, что я подумала, будто вы ушли, – говорит она, откладывая пробку в сторону.

Я забираю у нее бутылку и наполняю свой бокал.

– Купер просто выражал обеспокоенность моей светской жизнью.

– Я сказал, что ему нужна девушка, – напрямую добавляет тот.

Бет смеется:

– Добро пожаловать в клуб, дружок. Я говорю ему это весь последний год.

– И я каждый раз отвечаю тебе, что мне и так хорошо.

– И тогда я говорю, что в твоем сердце слишком много любви, чтобы дарить ее только нам двоим, – вздыхает она.

Купер подходит к раковине, чтобы смыть с рук жир от чесночного хлеба. Он использует слишком много мыла, и я не могу сдержать улыбки.

– Мама права.

– Знаешь, обычно дети не хотят, чтобы их родитель встречался с кем-то новым. Почему ты не устраиваешь истерику, как нормальный ребенок? Где аргумент «так нечестно»?

– Я всегда был взрослым для своего возраста.

– Это значит, я могу перестать просить тебя споласкивать свои тарелки, прежде чем поставить их в посудомойку, и не напоминать об этом каждый день? – спрашиваю я.

Он насупливается:

– Видишь? Именно поэтому тебе нужна девушка. Мне нужен кто-то на моей стороне, а мама слишком предвзята, потому что она моя мама.

Бет наблюдает за нами с теплой улыбкой, которая говорит о том, что она счастлива быть здесь, с нами, даже если мы ничего не делаем. Я подношу бокал к губам и улыбаюсь поверх его края.

– С чего ты взял, что моя воображаемая девушка будет на твоей стороне? – спрашиваю я, наблюдая, как он осторожно тянет из холодильника бутылку голубого «Гаторейда»[11]. – Это же не голубой «Гаторейд» у тебя в руке? Ты же не посмел бы стащить мой вкус, верно?

Купер сглатывает и медленно кладет бутылку обратно, после чего достает другую.

– Голубой? Нет, старик. Это оранжевый.

Бет качает головой:

– Вы оба смешные.

– Не смешные. Просто я щепетильно отношусь к своим спортивным напиткам, – бурчу я.

– Скорее жадничаешь, – хмыкает Купер. – Может быть, девушка научит тебя делиться.

Я рычу.

– Хватит про девушку, ладно? Дай мне баловать и смущать тебя своей любовью.

Бет хлопает ладонью по столешнице. Я вздрагиваю от неожиданности и резко поворачиваю голову в ее сторону. Она озорно улыбается.

– Чуть не забыла спросить, что происходит между тобой и той рыжеволосой женщиной из магазина. Это она причина того, что ты так противишься идее завести девушку? – Бет ахает и прикрывает рот ладонью. – Ты с ней встречаешься?

Я пропускаю мимо ушей большую часть ее слов, зацепившись за единственную фразу.

– Ее зовут Скарлетт, а не «та рыжеволосая женщина», – тихо предупреждаю я.

Бет таращит глаза, а Купер говорит:

– Примем это как «да».

Я закрываю глаза и глубоко вдыхаю. Под кожей растет раздражение, но не только из-за их непрекращающихся подколок. Еще из-за порхающего ощущения в животе при упоминании Скарлетт и девушки в одном предложении. Не к добру. Совсем.

– О Боже, – говорит Бет. Открытый рот выдает ее удивление. – Она правда тебе нравится. Клянусь, я почувствовала связь между вами, но решила, что, наверное, придумываю. Обалдеть.

Я прищуриваюсь:

– Почему вы оба ведете себя так, будто если мне нравится женщина – это что-то невероятное? Это оскорбительно.

– Значит, она тебе нравится? – самодовольно спрашивает Купер.

– Нравится, – отвечает за меня Бет, и они дают друг другу пять поверх острова.

Я всплескиваю руками:

– Я больше не буду говорить на эту тему.

– Потому что мы правы, – радуется Купер, и они снова дают друг другу пять.

– Потому что моя личная жизнь – это мое дело, а не ваше, – поправляю я.

– И потому что мы правы, – не сдается он.

– Купер, – пыхчу я.

– Хорошо, – вздыхает он. – Но, если тебе интересно, я думаю, что она хорошая. Я еще не встречал плохих людей, которым нравились бы оба моих любимых вкуса мороженого.

– И сколько таких людей ты встречал за все свои двенадцать лет? – возражаю я.

Он грозно смотрит на меня:

– Уйму.

– И кто, скажи на милость, эта уйма?

– Адам, – прерывает меня Бет, хихикая. – Сколько до ужина?

Я поднимаю бровь, словно спрашивая, что это ее способ сменить тему?

– Нам надо знать, когда ставить чесночный хлеб, верно, Куп?

– Верно, – кивает он.

– Вы уже нарезали латук для салата? – спрашивает Бет.

– Еще нет.

И вот так просто тема закрыта. Если бы я так же легко мог избавиться от своего увлечения Скарлетт. Вместо этого меня одолевает зуд, который я не смогу унять до понедельника, пока снова не увижу ее.

Глава 15. Адам

Я вставляю в принтер стопку бумаги и падаю в кресло. Оно медленно вращается, а я закрываю глаза.