Непал. Винтажный роман

27 ноября, взяв часть продуктов и снаряжения, приступаем к разведке маршрута, целый день плутаем в бамбуке, затем, набрав больше километра высоты, вроде попадаем на «правильный» гребень. К вечеру на нас садятся облака, всякая видимость пропадает. Сыро, холодно. В Катманду мы ходили в футболках, а здесь на термометре 0, –1, –2. Идет обильный снег. Ставим первый лагерь на 3300.

В последующие четыре дня погода остаётся без изменений. Курсируем из лагеря-1 в Чомронг и обратно, переносим грузы. Начинаем путь в дожде, залезаем в облака, и вот уже вокруг только белые хлопья и туман, маршрут не просматривается абсолютно. Ищем остатки пастушьих кошей, обламываем с них сырые деревяшки, жжём костерок. Уфимец Алик рыскает в окрестностях и приносит сделанную из волокон бамбука рогожку, и мы сооружаем из неё подобие крыши над костром. Здесь и кучкуемся, постоянно отворачиваясь и кашляя от едкого дыма. Едим-пьём суп, чай и в семь часов укладываемся спать, поскольку делать совсем нечего. Скучно.

А Володя настроен по-прежнему оптимистично: «Ну и что! Я раз из-за плохой погоды на 6400 две недели в палатке пролежал. Зато знаешь, какая акклиматизация!»

Первого декабря небо наконец прояснилось. Передовая тройка движется наверх и к обеду присылает гонца с наказом: «челночить» на 3800. Меняем кроссовки на «кофлахи» – двойные пластмассовые альпинистские ботинки австрийской фирмы «Koflach», нагружаемся и выходим. К вечеру возвращаемся в первый лагерь. Сколько ещё таких «челноков» придется сделать! Во времена «проклятого застоя» было по-другому: денежки казённые, а соответственно, и снаряжение, и носильщики – не дешёвые трекинговые, в шортах и шлепанцах, а настоящие высотные, которые куда дороже, – оплачивались за счет государства. Правда, тогда приходилось сильно прогибаться, чтобы попасть в гималайскую экспедицию. Сейчас никто не держит – ты свободный человек, ступай в любую сторону. Кабы и денег в придачу…

Утром 2 декабря светит яркое солнце, открывается великолепная панорама, на градуснике –7. «Значит, во втором лагере минус десять», – резюмирует Володя. Стало быть, каждые сто метров температура понижается на полградуса? Делаю несложные вычисления и получаю результат: на вершине ожидается не меньше –30.

К обеду перебираемся в лагерь-2, откуда на следующий день начинаем путь к третьему. Орудуя телескопическими палками, траверсируем травяные, с толстым слоем снега склоны. Попадаются и полностью заснеженные, крайне неприятные участки; бывает, что на таких вот спокойных с виду кусках маршрута раздаётся характерный хлопок, и на тебя сползает лавина – добро, что пока маленькая.

Вверх – вниз, вверх – вниз, дорога хуже некуда.

Опять всё заволокло облаками, и началась метель. Выбираемся на перемычку, с которой в хорошую погоду просматривается заветный контрфорс – ребро на горной стене, и разбиваем палатку: есть третий лагерь…

Дорогой читатель, у тебя, наверное, появилось ощущение, что мы вот так, лагерь за лагерем, и подступаем к вершине. Если бы! Из третьего лагеря надо опять возвращаться во второй и в первый. Потом обратно. А как иначе? Экспедиционные грузы за один раз не перенесёшь. Вот и шагаю снова во второй лагерь со старшими товарищами. Я их уже упоминал раньше, по именам, а сейчас, чтобы не путаться, наделю прозвищами. Одного, к моменту восхождения он был главным тренером сборной команды России по альпинизму, так и назову – Главный. Сборная без финансирования оставалась таковой только на бумаге. Но должность главного тренера сохранялась.

Другого, заслуженного мастера спорта и заслуженного тренера ещё СССР, буду звать Заслуженный. Заслуги, как и сборная, давно не оплачивались, поэтому ЗМС в свободное от восхождений время подрабатывал печником и плотником, что его нисколько не угнетало.

Предвкушаем, как во втором лагере нас ждёт Наташа, жена Володи, единственная женщина в нашей команде, с каким-никаким ужином. Сползаем по обледенелым камням, путаемся в кустах, залезаем в крутой мокрый каньон. Главный достает альтиметр и сообщает, что мы потеряли 500 метров высоты, то есть попросту заблудились. Досадно! Времени три часа дня, а в пять уже темнеет. Еле волоча ноги, лезем куда-то вверх; вероятно, до темноты не вернёмся, что, в общем-то, не смертельно, но чревато неприятными, голодными и холодными последствиями. Настроившись на худший вариант, вдруг видим еле заметные следы нашего утреннего прохождения. Слава тебе… В пятом часу жадно припадаем к согретому Наташей чаю. Спать ложимся вчетвером в одной палатке, вторая – с продуктами и снаряжением. Мужики вспоминают:

– Холод, конечно, вещь неприятная. У меня после пика Коммунизма все ногти на ногах слезли…

– Так надо бороться! На пике Победы, помню, метель, мороз под сорок, а мы вырыли снежную пещеру и кайф в ней ловим: всего минус двадцать…

Наташа, несмотря на холод (хотя по сравнению с только что рассказанными случаями у нас вообще «ташкент»), приоткрывает полог палатки, чтобы видеть далеко внизу неяркие огни Чомронга, а прямо перед нами – величественную громаду священной вершины Мачапучаре…