Непал. Винтажный роман

Так называемый классический маршрут через Южное седло, по которому поднималась экспедиция Ханта с Эдом и Теном в 53-м, теперь, сорок лет спустя, казался Володе с командой не слишком престижным. И они заявились на маршрут по Западному гребню с перевала Лхо Ла. Амбициозный, конечно, маршрут, если не учитывать того, что он слыл одним из лидеров по числу неудачных восхождений. Поэтому Западный гребень и проходился обычно группой, где работало не менее 20 альпинистов и несколько десятков высотных носильщиков. Для лучшего понимания приведу ещё одну впечатляющую цифру: там только страховочных веревок провешивалось до 10 километров!

Володиных сотоварищи денег хватало лишь на то, чтобы довести караван нанятых носильщиков – а совсем обойтись без них было просто невозможно – до базового лагеря Эвереста (EBC) на высоте 5300 м. Здесь с группой оставались офицер связи, сирдар и два повара из местных. Известно, что до EBC можно дойти буквально пешком, а вот потом начинается тяжёлая альпинистская работа. Но куда деваться: назвался груздём – полезай в кузов. Ребята вышли на маршрут и достигли шеститысячного перевала Лхо Ла. На подходе к нему одного из участников группы по спине ударил камень, альпинист временно выключился, а потом передвигался с трудом. Но и без этого стало ясно, что таким скромным составом Западный гребень не потянуть. А чтобы заявиться на другой, более простой маршрут, если слово «простой» вообще применимо к Эвересту, требовалось ещё десять тысяч долларов.

Володя понял, что дело, к сожалению, бесперспективное: всякая надежда на успех исчезла…

И тут!

Понимаю, что уже не в первый раз употребляю это словосочетание – «и тут». Но коли жизнь такая! Мы думаем одно, а тут… Мы надеемся на другое, но тут… «Тут» бывает хорошим и плохим, но всегда обозначает неожиданность. В нашем случае неожиданность оказалась настолько непредсказуемой, что русские клаймеры не спрогнозировали бы её ни с сотого, ни с тысячного раза.

Произошло следующее. Незадолго до приезда наших ребят непальцы организовывали восхождение на Эверест первой «местной» женщины – Пасанг. Вспомнили? Во-о-от! 33-летняя альпинистка поднялась на вершину, однако спуститься вниз уже не смогла и умерла вместе с одним из шерпов на Южной вершине, на высоте 8700 метров. Само собой, Пасанг стала национальной героиней, шум и восторг вместе с сожалением о гибели необыкновенной женщины раскатились по всему Непалу. Кроме того, она была буддисткой, и тело по традиции требовалось сжечь. А для этого нужно всего-навсего спустить его с горы. Эту задачу, требующую колоссальных усилий, не взялись выполнять даже опытные шерпы. Не хотелось бы пугать читателей, но на Эвересте за прошедшие с 1953 года десятилетия восхождений накопилось немало неубранных тел погибших альпинистов.

В общем, желающих поучаствовать в транспортировке Пасанг – речь шла не о спуске в целом, а работах на сложных высотных участках – не находилось. И не будь она национальной героиней, осталась бы на вершине навечно.

И тут вспомнили про русских мужиков, которые, как в анекдоте, «с помощью кувалды и какой-то матери…» решают сложные технические вопросы. И предложили им сделку: вы с помощью шерпов спускаете тело до Южного седла (8000 м), а мы даём вам возможность «на халяву» зайти на Эверест по классическому маршруту, через Южный гребень. Стороны ударили по рукам, и наши хлопцы спустили тело до оговорённого места, после чего в мероприятие включилось достаточное количество непальцев. Как русская команда спускала Пасанг, находясь в «зоне смерти», нигде не описано и, наверное, теперь не будет. Известная московская газета вышла тогда с заголовком: «Русские взошли на Эверест… За телом». Непальские медиа предпочли об этом эпизоде промолчать.

А Володя делился случившейся историей скупо, инцидент с непальской альпинисткой занимал его лишь постольку, поскольку удалось получить разрешение на клайминг гиганта. Всё больше юморил: взяли Эверест «на халяву» и «заодно». Потому что, когда оказались на месте гибели Пасанг, то увидели: до вершины мира «рукой подать».

Не отличался красочностью и последующий рассказ:

– …Когда мы достигли тела Пасанг, до вершины оставалось всего 148 метров. Но слово «всего» применительно к Эвересту хорошо произносить дома за пивом. Лишь один из нас, Алексей, сумел «сбегать» на вершину, а потом подключился к транспортировке тела вниз. Остальные участники группы стали готовиться к восхождению только тогда, когда на Южном седле мы погибшую альпинистку «сдали».

Одиннадцатого мая в палатке на 8000 метров сидели я, Петя из Петербурга и Николай. Разыгрался сильный ветер, его скорость достигала ста километров в час, о выходе наверх не могло быть и речи, а силы иссякали: там средний срок простого выживания составляет три дня. Я говорю Николаю:

– Коля, надо вниз, мы тут слабеем.

А он:

– Ты знаешь, с учётом моего пятидесятичетырёхлетнего возраста это последняя возможность. Если я уйду вниз, сил на вторую попытку у меня не хватит…