Непал. Винтажный роман

– Я остановился и стал уговаривать Вовку встать и идти. Он меня слышал, но вместо движения, которое в той ситуации в буквальном смысле есть жизнь, только повторял: «Дайте тёплое питье – чай и кислород». Но откуда у меня чай? Я понял, что Володя сам не дойдёт, связался по рации со штурмовым лагерем и попросил помощи. Вскоре получил ответ, что двое вышли. А один парень, который быстрее всех забежал на гору, отказался. Да, считается, что в «зоне смерти» каждый отвечает только за себя, что говорить о взаимовыручке в условиях, несовместимых с жизнью человека, нельзя. Но я его осуждаю. Нечего бегать на скорость, если у тебя нет сил, а главное, мужества, чтобы выйти на помощь из тёплой палатки. К тому же есть кодекс чести альпинизма, в СССР его знали все люди, которые ходят в горы. Главная заповедь: вершиной стоит пренебречь, если на кону жизнь человека. Сам погибай, а товарища выручай – ничего нового. Я этого и придерживаюсь…

Сергей почти волоком потащил Володю вниз. Почувствовав, что замерзает, оставил товарища на склоне, пристегнутым к верёвке на высоте около 8000 метров, и полуживой добрался до палатки. По словам Сергея, он чувствовал, что через час может умереть сам.

Обессилевшие альпинисты, превозмогая себя, добрались до Володи и принесли кислородные баллоны. Пять часов он дышал живительным газом. Но кислород не помог. Видно, отказало сердце. У этого человека воля всегда бежала впереди сердца, а сейчас унеслась так далеко, что оно остановилось. Поняв это, друзья оставили его, а сами вернулись к палатке, чтобы бороться теперь за свою жизнь…

Утром, отдохнув, если ночёвку на такой высоте можно назвать отдыхом, вернулись к телу. Завернули в спальник, отнесли в сторону, оставили на скальной полке. Сил на что-то другое не оставалось…

Незадолго до последней экспедиции Володя рассказывал:

– Как играющий тренер я иду с командой наверх, несу тот же груз, что и другие, плюс видеокамеру. Часто захожу вперёд, оттуда виднее, легче управлять процессом восхождения. Вижу глаза ребят, слышу их дыхание. Вообще считаю, что руководить сложным восхождением по радио неэффективно. Грамотно руководить. Это как будто из космоса координировать езду на велосипеде. Когда вижу, что человек перегрузился, близко подошёл к опасной грани, поворачиваю его вниз, даже силой! Ничего, там, внизу, поймёт и будет благодарен, что ему жизнь спасли. Но возражения редки: у меня за плечами семь «восьмёрок», люди уважают этот опыт, прислушиваются…

А его остановить было некому.

Через год к Володе поднялась русская экспедиция. Не для того, чтобы спустить вниз и отвезти на родину. Он не хотел этого. Он просил – не когда умирал, а гораздо раньше, – чтобы не спускали, чтобы оставили здесь, в горах. Так и поступили: пришли, простились и завещание выполнили. Чтобы звезда и смерть навсегда были рядом.

Глава II Другие придут

Придут, конечно, куда ж они денутся! Не могут не прийти. Туда, где сверкает изумрудным льдом вершина, «которую ты так и не покорил». А если покорил, тоже придут? Естественно.

Кто придёт? Интеллектуалы и люмпены, о ком я говорил чуть раньше? Само собой.

Религиозные фанатики? И они. Помните Мориса Уилсона, не обладавшего никакими альпинистскими навыками, – всё равно замахнулся на целый Эверест.

Или просто «чудики»? Я не раз встречал «нормальных» людей, которые и по поводу меня самого крутили пальцем у виска: мол, парень он ничего, но с некоторым загибом. Да, и просто «чудики» придут. А «нормальные» будут ходить по ровной местности, плавать по ровной воде и летать по ровному небу. «Нормальные» аккуратно залезают на унитаз и столь же осторожно слезают с него: а что, можно навернуться будь здоров и получить травмы, не совместимые с продолжением пьянки. Правильно делают!

Но почему ж мы то и дело встречаем довольно странные фразы типа: «Его (её, их) восхождение началось (продолжилось, завершилось)…» Причём фраза «восхождение» может относиться к чему угодно – творчеству живописца, изысканиям учёного, мастерству врача, победам военного. Соответственно, и слово «вершина» приобретает в таких случаях иное значение, отличное от «сверкания изумрудным льдом»: талантливая картина, судьбоносное открытие, успешная операция, выигрыш на поле боя.

В поисках адекватной метафоры обратимся к очередному художественному произведению. В 1969 году белорусский писатель Василь Быков написал повесть «Сотников» («Ликвидация»). Любопытно, что спустя 44 года Министерство образования и науки включило признанное и в СССР, и в новой России произведение в список ста книг, рекомендованных для самостоятельного чтения российских школьников.