Непал. Винтажный роман

Таких, как я, здесь собралось ещё пять человек, все непальцы: семейная пара, двое мужчин и девушка или, скорее, молодая женщина. Пары общались внутри себя, а девушка тоже явно скучала и мало-помалу мы начали обмениваться фразами. Через какое-то время традиционные идиотские вопросы («where are you from?» и «first time in Nepal?» – с её стороны и «born in Nepal?» и «do you like living in this country?» – с моей) иссякли, но мы не прекратили разговор и даже расширили его диапазон. Я заметил, что женщина – она представилась как Рашмила – немного скованна, будто стесняется чего-то, но явно хочет продолжить общение. Диалогу всё и способствовало, так как в этом, да и любом другом лоджи комфортно уединиться просто негде: для обогрева и приёма пищи существует одна общая комната, она же своеобразная столовая и кают-компания. И если ты не хочешь сидеть здесь, у света и огня, то остаётся твоя личная маленькая комнатушка с единственной мебельной принадлежностью – койкой, где кроме как спать делать нечего.

В первый вечер за чаем мы дошли до обсуждения гор и другой природы Непала, а потом коснулись интересной для Рашмилы темы образования. Я не сразу понял, почему её это привлекало, и разобрался только позднее. Рашмила раскрывалась всё больше, но в первом часу ночи остальные путники улеглись спать, а хозяева давно спали – у них принято ложиться рано, так что мы тоже пожелали друг другу приятных сновидений.

Завтрак. Я заказал блюдо под названием «пудинг» и с улыбкой обнаружил, что под этим названием скрывается рисовая каша. Но и каша с кофе, тостом и джемом тоже неплоха. Растягиваю процесс еды, потому что дальше скука, хождение взад-вперёд вдоль дороги и вокруг лоджи. Возникло желание пройтись побольше и посмотреть на язык селя, но очевидцы сказали, что до него далеко, и от прогулки я отказался. Думал о Рашмиле, о том, что она нездешняя, не из окрестных селений: и одета не так, и английский приличный. А она сидела тут же, в кают-компании. В конце концов я решил подсесть к столику Рашмилы и познакомиться поближе. Девушка не возражала.

Откуда ты? Из какой провинции, города, деревни? Она ответила, что из Катманду, а я представился москвичом, что женщину очень удивило: про Москву Рашмила слышала, но русских до этого не встречала и о нашем брате не имела никакого представления. Даже «наводящие» фамилии «Горбачёв», «Ельцин» и термин «перестройка», знакомые многим непальцам, не вызвали у неё никаких ассоциаций. Продолжая сыпать отечественными персоналиями и аббревиатурами, я наконец удовлетворился, услышав живую реакцию «а-а-а!» в ответ на слова «Ленин» и «СССР».

За обедом продолжили перекидываться отдельными фразами, а вечером расположились рядом с печкой, и завязался обстоятельный разговор. Чувствую, что общаться она не против, но снова, как и вчера, сдерживается. И спрашиваю совсем в лоб:

– А ты вообще кто по жизни?

– Тебе правда интересно?

– Правда.

Она взвешивает что-то про себя, и, наверное, внутренние весы склоняются к тому, что беседовать со мной можно, так как вреда я ей не принесу. К тому времени Рашмила припомнила, что СССР – самая большая страна в мире. Уточнила, что даже больше, чем Индия. Стало быть, я, вероятно, начал восприниматься как уважаемый представитель великой державы. Помолчав, Рашмила ответила на мой вопрос:

– Я… Кумари.

Всякого ожидал. Даже того, что в девочке Кумари из дворца на площади Дурбар и вправду есть нечто волшебное. Но вот что эта молодая женщина тоже Кумари?! Их в принципе сколько, дюжина? Или больше, как индуистских богов? И что Кумари делает на этой дороге, если должна быть в своём божественном домике? Может, девушка сумасшедшая? С иронией, но стараясь казаться серьёзным, произношу:

– А может, ты – богиня Кали?..

Сказал я это, что называется, с бухты-барахты, потому только, что слышал про богиню Кали. И был ошарашен реакцией Рашмилы:

– Кумари связана с богиней Таледжу Бхавани – это ипостась богини Кали-Дурги…

Я потихоньку прихожу к пониманию, что девушка в здравом уме, а моя ирония выглядит как неуклюжая попытка показать своё знание индийско-непальского небесного контекста. Неудобно даже, это явно не моё поле для сомнений и дискуссий, остаётся вежливо слушать…

– Но Кумари называют живой богиней?

– Да, называют, это так и есть.

– То есть ты – богиня?

– Сейчас нет. Но я была богиней. Таледжу вселяется в тело Кумари, а потом покидает его. Как только наступает… первая кровь…

Какая кровь? Я чувствую, что соприкоснулся с чем-то, выходящим за пределы привычного понимания действительности. И недоумеваю, и хочу верить одновременно. Искренне признаю́сь, что ничего не понял, и прошу просветить подробно, тем более что мы никуда не спешим.

– Есть легенда про короля Джаяпракаш Малла, последнего правителя династии Малла. Вернее, много легенд. Они гласят, что король тайно встречался с покровительницей своего рода богиней Таледжу, но богиня запрещала ему рассказывать об этих встречах. Однако о них стало известно, и Таледжу обиделась на короля.