Непал. Винтажный роман

Погонщик насторожился. Он виртуозно управляет слоном, имея, правда, металлическую палку с острым крюком на конце – на тот случай, если животное плохо выполняет приказы «рулевого». Иногда погонщик применяет своё орудие: скажем, слон неудобно, по мнению «рулевого», остановится и тогда получит укол и без возражений двинется дальше. Впрочем, делает он это не из страха, а просто реагирует на сигнал. Вскоре нам предстоит узнать, что если слон не захочет подчиняться, он легко отберёт эту жалкую палку, сбросит погонщика, разнесёт всё вокруг и вприпрыжку убежит в нужном ему самому направлении. Но пока сытый и адекватный слон спокоен и грузно преодолевает несложные для него препятствия.

Мы видим, как в кустах что-то шевелится. Из ямы поднимается огромная бронзовая туша. Она с неудовольствием смотрит на Сантал Кали и неторопливо идёт в сторону. А мы за ней. Не отрывая взгляда от торчащего рога, который прячется за травой, деревьями, а потом появляется вновь. Нашли! Вот он, тот самый зверь rhino, которого мечтала увидеть Рашмила и которого мы зовём носорогом.

Ночью в хижине горит керосиновая лампа. Электричество тоже есть, иначе как же действуют кондиционер и современный автоматический туалет? Но основной свет ночью отключают, чтобы лучше чувствовали реальную атмосферу джунглей. Уже клонит в сон, однако лампу задувать не хочется, иначе уйдет часть колорита. Я засыпаю и думаю, что завтра надо попробовать найти тигра. Смотритель парка обнадёживает, мол, обязательно встретим тигра – таким же образом, что и носорога. Проводник по дикой природе подтверждает его слова. Он лукавит, скрывая от нас, что носороги здесь почти домашние, что их подкармливают, что они не боятся людей и не прячутся от них. А тигр прячется! Казалось бы, чего ему бояться? Но инстинкт выполняет свою роль. Поэтому напрягаться в поисках тигра и доставлять ему беспокойство никто не станет: не хочется приключений на свою голову. Засыпаем.

Утром в естественные звуки природы вторгается звучание машин цивилизации: в небе жужжит металлическая «стрекоза», и на поляну возле входа в парк садится военный вертолёт. Из него спрыгивают на землю несколько мужчин, и среди них молодой человек лет тридцати – чернявый подтянутый непалец в камуфляжной форме и погонах с большими звёздами. Скорее всего, это признак его высокого чина. Впрочем, здесь легко и запутаться: маленькие непальцы очень любят, чтобы на погонах у военных располагались знаки различия солидных размеров. Так что заметные издали звёзды присутствуют даже у младших офицеров, а у высших чинов и подавно.

Я всматриваюсь в лицо «генерала» – наверное, это генерал? – и замечаю что-то знакомое. Ба! Да это Дип! Неужели?! Я бодро направляюсь к нему, но путь преграждают два офицера со звёздами поменьше, но с большими ружьями. Вполне сознаю, что через одиннадцать лет после первой встречи Дип может меня не узнать, поэтому кричу-напоминаю: «Дип, hi, это я, Алекс, помнишь Итон и восемьдесят девятый год?» Генерал удивляется, оживляется и велит стражникам меня пропустить. Вряд ли у него тогда состоялось много встреч с незнакомыми русскими – возможно, наша встреча под Лондоном была единственной. Дип идёт навстречу, распахивает объятия, искренне и радостно обнимает меня. Я тоже рад. После стандартного микса вежливых приветствий – how are you, как в британском Итоне, и намастэ, как в Непале, – Дип берёт с места в карьер:

– Ну, что, Алекс, выпьем за встречу?

– «Джек Дэниэлс»? Твои вкусы не изменились? Не откажусь.

– Ха! Двойной «Джэк Дэниэлс»!

Мы садимся в баре, спрятанном в беседке, стилизованной под укрытие испуганных туземцев, и, собственно, беседуем. Дип живо интересуется событиями, свершившимися за эти годы в России. Таких событий, разумеется, много, они значительны, и я с жаром посвящаю принца в их содержание, делая акцент на протестах, свержении прежней власти и появлении новых порядков. Непал начала 2000-х тоже «штормит», и Дип заинтересованно слушает.

Что касается меня, то про политическую жизнь Непала я информирован и задаю вопросы лишь для того, чтобы подтвердить и без того известные мне вещи.

– Ты стал главнокомандующим непальской армии и предводителем бесстрашных гурков?

– О, ты не забыл?! Молодец! И я помню наш разговор. Без сомнений стал!

– Королю, принцу и их окружению удается ладить с революционерами?

– Мы задавим их всех, как только они предпримут серьёзные действия по захвату власти. А пока… Ты, вероятно, наблюдал, как они, словно муравьи, толкаются на улицах и размахивают своими дурацкими плакатами?

– Да, я видел демонстрантов. Меня особенно удивило, что вдобавок к хорошо известным нам профилям Маркса, Энгельса и Ленина на ваших плакатах изображен Мао Цзэдун.