Непарад

Именными указами Нашими, данными 7-го февраля сего года Правительствующему Сенату и военному министру, признали Мы необходимымъ объявить на военномъ положенii Самаро-Златоустовскую и Сибирскую железныя дороги, на основанiяхъ въ сихъ указахъ изложенныхъ. Въ развитее сего повелеваемъ ныне распространить действiе того же порядка на находящiеся въ пределахъ Сибирскаго военнаго округа участки дорогъ Забайкальской и Кругобайкальской, а равно на рельсовую в ледокольную переправы черезъ Байкалъ и на Кругобайкальскiй трактъ.

О приведении сихъ меръ въ исполнение Мы повелели указомъ Нашимъ, сего числа даннымъ, временно - управляющему военнымъ министерствомъ.

Правительствующий Сенатъ не оставитъ къ исполненiю сего учинить надлежащее распоряженiе.

На подлинномъ Собственною Его Императорскаго Величества, рукою подписано:

'НИКОЛАЙ'.

Въ С.-Петербурге, 21-го февраля 1904 г.'

Во, хорошо, что нас не на Сибирскую 'железку' закинуло, а в Русскую Польшу. А то знаем мы это 'военное положение'... Наслышаны.

- Что ты там разбираешь? - Борька решил отвлечь меня от поглощения информации вековой давности. Впрочем, для нас сейчас - всего лишь прошлогодней. - Я на третьей стройке этого шрифта себе глаза сломал: все буквы вперемешку и пишется всё по-дурацки: почему-то в одном месте 'краснЫЯ мундиры', а в другом 'краснЫЕ маки'...

- Дело привычки, ничего трудного при некоторой тренировке. А уж тренировка, поверь, у меня была: я ж реконструктор всё-таки, а не кот начхал. Доводилось читывать и уставы царские в подлинниках, и приказы разные по изменениям в обмундировании.

- Ну да, ты ж у нас великий спец, всю жизнь сюда готовился бултыхнуться!

- Будка, не подкалывай! - Вмешался сердито Стас. - Все мы тут в одном положении. По твоей, между прочим, вине, стрелок ты литовский! Так что будешь добадываться - денег на мороженое не дам! - Под конец Трошицинский улыбнулся, сводя всё к шутке.

Опять наш рассудительный инженер прав: не в том мы положении, чтобы собачиться между собой. Начинаем-то мы своё внедрение практически с нуля, и далеко не в самые спокойные времена. Конечно, после Первой революции и реакции на нее Россия вновь окажется на подъёме, но этот прогресс продолжится только несколько лет, а потом Империю накроет чёрно-красным покрывалом войн, разрухи и революций, после которого всего этого мира, который мы видим сейчас вокруг, просто не останется. И трём людям из других времён легче лёгкого оказаться размолотыми в жерновах исторических потрясений. А этого бы не хотелось. Может, я ещё полёт Гагарина застать намерен, если не удастся вернуться назад!

- Ладно, парни, проехали. Тут у нас другая проблема, похоже, нарисовывается...

Видимо, мой голос звучал достаточно озабочено: Станислав с Борисом глядели на меня ну очень внимательно.

- Смотрите: вот тут перепечатаны царские указы. Даты - февраль девятьсот четвёртого, по новому стилю начало марта. Подпись Николая Второго.

- А чья должна быть? Путина, что ли? - Снова Будкис не смог сдержать подколки.

- А ты не перебивай. Подпись Николая и это естественно и правильно. Неправильно другое: сейчас, как вы оба, надеюсь, поняли по рассказу господина Лучицкого, на дворе - самое начало девятьсот пятого года: Порт-Артур только что сдали, но, раз он не упомянул расстрел рабочих в Питере, революция пока не началась.

- Ну и?..

- Ну и слушайте: революция не началась, расстрела не было, но! Но теперь, как упоминал тот же Лучицкий, указы - да, вот такие вот, как тут, - издаёт уже не Николай Второй, а какой-то 'царский дядя'. А учитывая, что наш польский товарищ обмолвился об убийстве царя, я с вероятностью процентов в девяносто предполагаю, что убитый - как раз-таки тот самый Никки под нумером 'два'... И это означает...

- Это означает, что мы в ещё большей дупе, чем думали! - Стас, как всегда, сообразил первым. - Получается, что мы не только очутились в прошлом - мы в прошлом, которого не знаем! Это другая Россия - не та, про которую мы учили на истории!

Наш инженер в сердцах сплюнул в снег. Лицо же Будкиса стало таким жалким, как в детстве, когда у него хулиган-старшеклассник отобрал домашний бутерброд с маслом и одуряющее пахнущей на весь школьный коридор копчёной колбасой типа 'сервилат'. Взгляд растерянный, нижняя губа подрагивает, весь вид как будто вопиёт: 'За что?!'

- Ша, парни! Россия - та. Правители, похоже, другие. Но нам-то от этого ни жарко, ни холодно.

- Цо так? - Троцкий воззрился удивлённо. - Обоснуй!