Неписанный закон

Наступившее жаркое лето окончательно подорвало её последние силы. Ночи в июле и августе этого года были необычайно душны, в комнатах нечем было дышать и старушка наверное задохнулась у себя, если бы вы ней не заботилась Текла. Вечером Текла уводила мать в сквер и, выбрав укромный уголок, усаживала ее на траву, под деревом.

Поговорив немного с женщинами, сидевшими поблизости, Катрина засыпала. Поздно вечером возвращалась в сквер Текла, и устроив поудобней мать на ночь, растягивалась рядом с нею.

Полицейскую службу в сквере, на последние три года, несли Денис Маллон и Майк Огаган. Они сквозь пальцы смотрели на нарушение правил в душные, жаркие ночи и беспрепятственно допускали превращение на ночь сквера в громадную спальню, наполненную беднотой, изнуренной от духоты.

Полисмены дежурили по очереди, через день. Денис Маллон относился очень серьезно к своему делу и считал себя неограниченным владыкой в сквере. Он обходил ночью сквер, размахивая своей палочкой, этой эмблемой его власти, и заглядывая на ходу в лица спавших на скамейках. Иногда Денис нагибался, поднимал лежавшую на дорожке шляпу и нахлобучивал ее на голову её собственника. Если последний просыпался при этом, то Денис добродушно советовал ему не терять в другой раз шляпы. Если же он замечал, что спавший вот-вот готов свалиться со скамейки, он или будил его, или поднимал поближе к спинке скамейки. Он часто сворачивал с дорожки на лужайку, внимательно оглядывая отдельные группы мужчин и женщин. Если он наталкивался на мужчину, спавшего отдельно от других, он приказывал ему перелечь поближе к остальным товарищам. Женщин он никогда же беспокоил. Стоило ему увидеть, что какая-нибудь женщина с детьми примостилась под деревом, подальше от других, и он принимал все меры, чтобы ей никто не мешал. Но, тем не менее Денис относился свысока ко всей этой бедноте, он только терпел их присутствие при условии, чтобы они не убивали, не обворовывали друг друга и относились к нему с должным уважением.

Для обитателей домов северной стороны, вульгарный, шумный сквер становился прямо невыносимым в июле и в августе. Правда, большинство обеспеченных людей уезжала на это время из города, но остававшиеся осуждали распущенность полиции, допускавшей такое безобразие. За последние два года было подано несколько жалоб, но из этого ничего не вышло. Безнравственность бедняков, наполнявших сквер, была излюбленной темой разговоров м-сс Сторрс и всех обитателей её дома. Разве можно без отвращения смотреть на спящих на скамьях, на развалившихся на траве женщин и мужчин и на юные парочки, гулявшие напролет всю ночь по парку.

– Мы сами виноваты, – доказывал м-р Трюсдэль. – Если бы уважаемые люди сплотились и стали бы энергично протестовать против творящихся безобразий, то поверьте, они скоро достигли бы своего. Хорошие люди бездействуют, а дурные пользуются этим в своих интересах.

Но в этом году все, жившие в доме м-сс Сторрс, решили энергично приняться за дело. М-р Трюсдэль составил текст заявления, под которым подписались все пансионеры. Затем обошли с листом все соседние дома, собирая подписи. Когда набралось достаточное число подписей, м-р Трюсдэль, м-сс Сторрс и м-сс Мак Кларен повезли жалобу к меру. Они страшно обиделись, когда им сообщили, что его честь занят и не может лично принять их. Пришлось передать бумагу клерку и сделать ему должные наставления. Дело было передано в департамент полиции, начальство решило, что не мешает подтянуть бедняков недели на две и тем упрочит свою репутацию среди богатых мира сего. Последовал тотчас же соответствующий приказ по полиции.

Как-то вечером Денис Маллон стоял у фонтана, когда вдруг появился Майк Огаган и подошел к нему.

– Что скажешь на счет нового распоряжения, Дени?

– Да, чепуха все.

– Ошибаешься, брат. Они серьезно намерены привести в исполнение свой приказ. – Я только что был у начальства.

Денис дипломатично промолчал и с серьезным видом уставил в пространство свои невозмутимо спокойные, проницательные глаза.

– Сержант будет делать обход сегодня ночью. Лучше выгони их всех отсюда по добру, по здорову.

– Слушай, Майк, – сказал Денис, круто поворачиваясь лицом к товарищу, – ты не будешь же загонять этих несчастных чертей в их душные каморки?

– Но что же нам делать, Дени? На этот раз они серьезно принялись за дело.

– Кто же подбил их на такую меру?

– Да все те старые образины, что живут через дорогу.

– Ну, будь, что будет, а гнать я никого отсюда не стану. Пропадай совсем моя голова. Да и ты ведь только говоришь, Майк. Напраслину на себя взводишь.

– Нехорошее это дело, – согласился Майк.

– Я не стану пачкать своих рук. Подумай, Майк, если бы наши старухи матери жили здесь, а не на родине, они наверное приходили бы сюда также на ночь.

И Денис отправился делать обход сквера, по обыкновению размахивая на ходу своей палочкой и зорко охраняя спокойствие спящих.

В половине первого часа ночи он увидел сержанта, который стремительно направился к нему.

– Почему вы не очистили сквера от этого сброда? – резко спросил он.

– Я не могу этого сделать, сэр.