Неписанный закон

– Что вы хотите сказать этим?

– Взгляните сюда, – и Денис рукой указал своему начальнику на группу женщин, человек в двадцать, лежавших на траве. Возле них лежали спящие дети. Две, три женщины кормили грудью детей. Ночь стояла удушливая, не было ни малейшего ветерка даже здесь, а в крошечных, набитых людьми комнатах, в которых обыкновенно ютятся вся эта беднота, должно было быть теперь нестерпимо тяжело.

– Я ничем не могу тут помочь, – резко сказал сержант, – вы обязаны исполнить приказание.

– Я отказываюсь его исполнить, – категорически заявил Денис. – Я лучше откажусь от моего поста здесь.

– Ах так, отлично. Я вас переведу отсюда, – сказал он и ушел.

Через три дня в Вашингтон Сквере появилось два новых полицейских. Дениса и Майка устранили на один месяц от службы с сохранением жалованья и подвергли значительному денежному взысканию. По истечении месяца их перевели на одну из глухих окраин города. Полицейские власти отлично умеют дисциплинировать своих подчиненных, когда это в их интересах.

Вновь назначенные полисмены ретиво исполняли требования начальства.

Все эти три дня в доме м-сс Сторрс ложились очень поздно, так как спать из-за духоты было немыслимо. Вечером все отправлялись сидеть на балконы, причем двери, ведущие в комнаты оставались открытыми настежь.

– Ну, наша жалоба не возымела, кажется, должного воздействия, – сказал однажды вечером м-р Мак Кларен. Он сидел на балконе со своею семьей и с сестрами Уадал; рядом с ними на другом балконе сидели м-сс Сторрс, Эми, Лу и м-р Трюсдэль. Последний сидел, опершись на спинку стула; он обмахивался большим пальмовым веером и подзадоривающе посматривал на м-ссь Отеррс. А сквер так и кипел жизнью. Было около десяти часов вечера и народу было не меньше, чем весною на музыке.

– Да, – сказала м-сс Сторрс, – очень трудно сделать что-нибудь. Город мог бы, кажется позаботиться чтобы население исполняло его постановления, а не нарушало их систематически.

– Я читала в газетах, – заметила Сусанна Уадаль, – что хотят провести целый ряд реформ.

– Ничего из этого не выйдет, – сказал м-р Трюсдэль.

– Для меня остается совершенно непонятным, почему все эти попытки терпят всегда полнейшее фиаско.

– Виновато в этом наше равнодушие к делу. В приходах наших американских городов найдется достаточное количество прихожан, которым смело можно было бы доверить ведение политических и общественных дел. Но они сами не желают взять на себя этот труд и в этом и заключается вся беда. Надо расшевелить совесть хороших людей, если мы не хотим погрязнуть в пороках.

– Но чем же объясняется такое равнодушие? – спросила м-сс Унитроп.

– Это все эгоисты до мозга костей и вся их энергия направлена исключительно на приобретение денег и на наслаждения и удовольствия. Мне приходится ходить по всему городу, и как нищему, вымаливать деньги в пользу нашего общества и все таки мы не получаем и сотой доли того, что нам нужно. При другом отношении нью-йоркских богачей у нас оставались бы неизрасходованными громадные куши из сумм, жертвуемых на дела благотворительности. Я говорю всегда не стесняясь с подобными людьми. Моя задача пробудить в них хорошие чувства, они серьезно нуждаются в встряске, да не всякий возьмет на себя такой труд.

– Неужели вы верите, м-р Трюсдель, в добродетель этих эгоистичных и жадных людей? – спросила его Лу.

– Конечно, нет – ответил м-р Трюсдель. – Я хочу сказать, что…

– Посмотрите, кажется, что то случилось в сквере, – прервал его м-р Мак Кларен.

– Они выпроваживают всех вон из сквера, – воскликнула м-сс Сторрс. – Вот приятный сюрприз!

Глаза её блестели от радости. Когда сидишь у себя на балконе и видишь, как по твоему желанию выгоняют пятьсот человек, то невольно ощущаешь приятное сознание своей власти.

– Нет, вы только взгляните на эту смешную толпу, – сказала она, подходя к перилам. Да, ей казалось смешным, как громадный полисмен разгоняет толпу испуганных женщин, мирно спавших на траве. Женщины с испугу хватали младенцев за ноги и бегом, спасались от грозного полисмэна, таща за руку детей постарше.

Убедившись, что он разогнал всех женщин, полисмен прошел на северную дорожку и принялся расталкивать спавших на скамейках.

Вдруг он остановился и взглянул в кусты, заполнявшие пространство между дорожкою и решеткой. Вслед за тем он моментально перескочил через скамейку и бросился в кусты. Борьба длилась недолго и вскоре из-за кустов стремглав вылетел юноша, держась обеими руками за голову. Он с трудом перелез через решетку, и, спотыкаясь, бросился бежать по улице. Вслед за ним из кустов вылез полисмен, держа за плечо девушку. Она громко плакала и бранилась, стараясь вырваться им рук полисмена и ударить его кулаком.

При виде этой сцены, Лу побледнела, как смерть. Её глаза расширились от ужаса.

– Ах, ах! – воскликнула она и порывисто встала. – Что такое случилось с нею?

– Ступай в комнату, – опомнилась м-сс Сторрс, – да и другим девицам тут нечего делать, пойдемте в гостиную.

Она поспешно вошла в гостиную, а за нею потянулись и все остальные дамы.