Непобежденные

На слет снайперов съехалось человек двести. И разглядеть друг друга не успели, как усадили их всех на лекцию. На поляне в небольшой тополевой рощице черноволосая женщина-военврач рассказывала им все о той же цинге, что бьет она будто бы так же наповал, как снайперские пули, только бьет своих. Чтобы не было цинги, нужны овощи, а овощи за морем, и доставить их в Севастополь в достатке не представляется возможным. Но источники витаминов можно найти на месте. На содержание витаминов проверены акация, барбарис, боярышник, дуб, крапива, лебеда, можжевельник, пихта, полынь, сосна и многие другие дикорастущие. И оказалось, что почти все они — эликсиры здоровья. Задача состоит в том, чтобы собрать растения, переработать, и не менее простая задача — споить все эти настои братьям славянам. Потому что фактов несознательного отношения к профилактике цинги хоть отбавляй. Бойцы пьют горькую настойку неохотно, и остается надеяться только на рост сознательности. А потому лучшие люди армии, как военврач назвала собравшихся снайперов, должны показать пример и сейчас же, сию минуту, выпить по кружке настоя. Так говорила черноволосая женщина-военврач, а «самые сознательные» шушукались меж собой насчет того, что авитаминозникам в госпиталях, дескать, лафа наступила, потому что кроме госпитального пайка отваливают им еще и масла, и томатного сока, и овощей. Снайперы, которые выползают на охоту каждый день, не обижены заботами: у них тоже доппаек, и спят они по ночам, как все нормальные люди. Им даже по личному распоряжению командующего дается выходной день раз в неделю, бывает, и в Севастополь погулять пускают. Ну да ведь заслужили. Простужаются, лежа на ледяных камнях, болезнь наживают с загадочным названием реактивный невроз. Но делают свое дело неплохо. В газете было напечатано, что уничтожают они в иной день до сотни фашистов. Это ж, какие бои нужны, чтобы столько врагов уложить! А цинготные как есть придурки, ни за что, ни про что доппаек лопают… Так говорили меж собой кое-кто из собравшихся. Объяснялось это, впрочем, не хвастовством, тем более не завистью. Сборы для каждого были праздником, а в чем еще прорываться праздничному, как не в желании пообщаться с хорошими людьми?

— Несите настой! — крикнула военврач.

Из-за деревьев показались двое — пожилой санитар и молодая санитарка — с железным бачком и двумя эмалированными кружками. Бачок был большой — ведра на четыре — и санитарка совсем изогнулась от тяжести. Бойцы загудели, то ли возмущенно, то ли одобрительно, — не понять, а один здоровый парень, напомнивший Григорию кого-то знакомого, подхватился, кинулся к девушке помогать.

— Ну и хват! — восхитился Григорий. — Одно слово — снайпер.

Девушка почему-то вдруг выпустила ручку, отчего бачок чуть не опрокинулся, шатнулась к бойцу, сунула личико в раскрытый треугольник шинели на груди его, где голубели полоски тельняшки.

Сколько было людей на слете, все замерли. "Снайперы народ терпеливый, могли и час и два сидеть неподвижно, да нашелся кто-то невыдержанный, крикнул:

— Таки сразу в яблочко!

И все, кто был, загудели:

— Невесту, небось, отыскал, а ты…

— Жена нашлась, разве не видно…

— Братцы! — заговорил боец, оборачиваясь. — Я уж и не чаял. Братцы!…

И тут Григорий узнал: Иван! Как есть Иван, с которым они мыкались по горным кручам.

— Зародов! — заорал он. И вскочил, забыв про дисциплину. Ну да все уж гомонили кругом, не утихомирить.

— Гришка! — навзрыд зашелся Зародов. — Нина!… Гришка!

Он облапил Григория левой рукой, сразу дав понять, что нет, не доконали битюга раны. Григорий тоже обхватил друга, мял и тискал в неистовой радости. Девушка, все жавшаяся к Ивану, попадала под руки, и ему то и дело приходилось ослаблять хватку, чтобы не помять ненароком ее мягкие плечи, гибкую спину, тугой животик.

— Товарищи! — тщетно взывала военврач. — Прошу к порядку, товарищи!

— Ти-ха! — перекрыл гомон командирский бас.

Григорий быстренько оттеснил молодых в сторону, чтобы пообнимались не на людях, а сам демонстративно вернулся к бачку, залпом проглотил горечь настойки и сел сбоку, все поглядывая на кустик, за которым остались Иван и Нина.

«Это ж надо ж, такая встреча!» — радостно думал он, соображая, как бы выкроить часок, посидеть с ними по-людски. И вдруг осек себя, вспомнив округлившийся животик под пальцами.

«Мать честная, да она ж того, беременная! Вот так дождалась!…»

И вспомнились ему жалобы Ивана там, в горах, мучившегося из-за своей мужской невоздержанности, проявившейся в боевой горячке. «Дождалась!» — удовлетворенно повторил он про себя. И остро позавидовал другу, затосковал. В его холостящей маете не было ничего такого. Да уж и будет ли?…

XII