Непобежденный

Горнист надул щеки, прижал губы к горну и резко дунул. Звук эхом отразился от утеса. Спрятавшиеся за валом положили копья на землю, подняли щиты и взяли в руки камни, чтобы бросать в наступающих бунтовшиков. Тем, кто был вооружен пращами, отвели место на флангах, и они принялись раскручивать кожаные петли, прежде чем выпрямить руки вперед, выпуская снаряды в плотную толпу врагов, выскочивших из темноты. Целиться было невозможно, как и проследить траекторию полета, но Катон был уверен, что по такой толпе промахнуться невозможно.

— Бросаем фашины! — приказал Катон гвардейцам, стоящим за стеной.

Преторианцы накололи фашины на копья, подожгли от жаровен и стали подносить к стене. Затем они с усилием взмахивали копьями над головой, метая горящий хворост вперед. Связки полетели, описывая в воздухе светящиеся дуги, перелетая через ров и обрушиваясь на головы атакующим, а заодно освещая все перед стеной.

В красном свете пламени гвардейцы увидели бунтовщиков, вооруженных самым разным оружием, в доспехах и без них. У одних на лицах была ярость, у других — ужас тех, кто впервые в жизни пошел в бой.

Катон приложил руки ко рту.

— Камни! — крикнул он.

В следующее мгновение обороняющиеся начали осыпать бунтовщиков градом камней. Некоторые падали, не причинив вреда, другие отскакивали от щитов и шлемов, но многие попадали, разрывая плоть и ломая кости, оглушая и отбивая руки и ноги. Павшие мгновенно исчезали под ногами наступающих, потоком двигавшихся к стене. Катон разглядел лестницы.

Они не успели опомниться, а бунтовщики уже начали стрелять из луков и пращей. От поручня вдруг брызнули щепки, и Катон почувствовал, как свинцовый снаряд пращи вскользь ударил ему по плечу и улетел дальше. Другим повезло меньше, и первые гвардейцы упали со стены. У некоторых в шеях и руках торчали древки стрел. В воздухе стоял грохот и свист метательных снарядов, летящих над головами обороняющихся и падающих позади.

— Поднять щиты! — крикнул Катон.

Поднял и свой щит, прикрывая грудь и большую часть лица так, чтобы не закрывать себе обзор. Гвардейцы по обе стороны от него тоже высоко подняли овальные щиты, не переставая кидать во врагов камни. Не прекращая ожесточенной стрельбы, бунтовщики подбежали к внешнему краю рва, а затем начали карабкаться по внутреннему, пробираясь между преграждающих им путь кольев. Местами ров освещали горящие фашины, упавшие слишком близко, и атакующие обходили колья. Другим везло меньше, и они напарывались на них, а некоторых колья протыкали оттого, что на первые ряды напирали следующие. Бунтовщики не останавливались, выдергивая колья из земли и откидывая назад. Добравшись до вала, они стали подыматься по крутому склону. Здесь им пришлось еще сложнее. Острые колья стояли под углом вниз, так, чтобы по ним нельзя было забраться на вал. До рва добрались те, что несли лестницы, и стали поднимать их и закидывать верхние края лестниц на стену. Поставив лестницы, они сразу же полезли вверх, стараясь не задевать острые колья, торчащие между перекладинами. Добравшись до верха, туда, где их поджидали римляне, они поднимали щиты.

Град стрел и снарядов из пращей стих, теперь бунтовщики не могли вести обстрел, поскольку рисковали попасть в своих. Но Катон не опустил щит, продолжая глядеть на продвижение штурмующих с надвратной башни.

Вот теперь гвардейцы смогли воспользоваться тем преимуществом, которое давали им копья. Наклоняясь вперед, между зубцов стены, они били копьями вниз по бунтовщикам, карабкающимся по лестницам.

Макрон взял свои щит и копье у опциона и втиснулся между воинами своей центурии, прямо перед знаменосцем. Стена была не слишком хорошей, она предназначалась скорее для защиты от разбойников да для того, чтобы не дать сбежать рабам. Зубцов было мало, они располагались с большим интервалом, чем на нормальном армейском укреплении. Подрядчик наверняка постарался сэкономить на строительстве и увеличить свою прибыль. В результате Макрон и его воины подвергались большему риску. Его центурия потеряла уже троих, двоим попали в лицо из пращей, а третьему стрела вонзилась прямо под горло. Их сразу же отнесли вниз, с вала, хирург и его помощники изо всех сил старались побыстрее перевязать тех, кто остался в живых.

— Парни, все в курсе! — заорал Макрон громко как только мог. — Ни один ублюдок не должен ступить на стену!

Некоторые даже успели ответить радостными криками, и тут застучали лестницы, падая на зубцы стены. Гвардейцы подняли копья над головами, наклоняя острия вперед, готовые бить карабкающихся вверх бунтовщиков. Раздался резкий стук дерева о камень, и Макрон мгновенно повернулся вправо. Над зубцом торчали жерди лестницы, уже дрожа по мере того, как атакующие полезли по ней вверх. Макрон поставил щит на стену и отдал копье стоящему слева от него.

— Держи!

Схватив жерди лестницы, он толкнул их вперед, но вес и угол, под которым стояла лестница, не позволили ему сбросить ее. И Макрон резко дернул лестницу в сторону, увидев в шести футах внизу первого из бунтовщиков. У того на лице была паника.