Непобежденный

— Это другое дело. Непон был прокуратором и командовал рудником. Я так понимаю, ты видел, в каких условиях там находились рабы. Так ни с кем нельзя поступать. Сколько тысяч моих соплеменников были обращены в рабство и умерли здесь? От рук прокуратора и его людей. Они потеряли право на милосердие давным-давно. Ты и твои люди — воины. Вы исполняете свой долг. Это я могу понять. Именно поэтому я готов позволить вам покинуть рудник живыми и вернуться в Тарракон.

— С оружием?

Искербел покачал головой.

— Мне нужны ваше оружие и доспехи для тех, кто примкнул ко мне. Я даю тебе слово, что тебе и твоим людям будет предоставлен безопасный проход под моей защитой. До Клунии, по крайней мере.

— Понимаю.

— Твое слово? — переспросил Макрон и резко усмехнулся. — Твое слово — дерьмо.

— Макрон… — рыкнул Катон, поворачиваясь и гневно глядя на друга.

— Вижу, твоему центуриону не хватает доверия. Жаль. Все равно ему придется поверить моим словам. Выбирайте, сдаться или быть уничтоженными. Те же, кто сделает глупость и попадет к нам живым, будут умирать медленно и очень болезненно.

Макрон фыркнул.

Катон помолчал, будто раздумывая, и ответил:

— Даже если бы я решил сдаться, я бы не согласился на эти условия. Я и мои люди останутся при оружии. Его я тебе не отдам ни при каких обстоятельствах.

— Ты не в том положении, префект, чтобы выдвигать такие требования.

— Я считаю, что у меня куда более сильная позиция, чем ты думаешь. У меня когорта лучших в империи воинов. У нас хорошая оборона. У тебя толпа бунтовщиков и нет осадных машин. У меня есть еда и вода, чтобы продержаться не один месяц. С чего бы мне вообще думать о капитуляции?

Катон заговорил жестче.

— Так что мои условия таковы, Искербел. Ты и твои приспешники сдаетесь мне. Всем, кроме тебя и твоих ближайших помощников, я позволю вернуться в свои селения. Им я даю слово, что они никак не будут наказаны. Все, кто был рабом, возвращаются к своим хозяевам. Даю тебе срок до завтрашнего утра. После этого я не могу гарантировать, что хоть кого-то из присоединившихся к тебе пощадят.

Главарь бунтовщиков поглядел на Катона как на безумного.

— Твоя бравада неуместна, префект. Однако я — вождь астуров. Наше племя — племя гордых людей и лучших воинов во всей Испании. Мы уважаем отвагу, и я готов отпустить вас с оружием. Но вы ничего не заберете с рудника. В том числе прокуратора, если он еще жив.

Катон изо всех сил постарался сохранить равнодушное лицо.

— И зачем это тебе нужно, чтобы я оставил здесь Непона?

— Потому, что на руках этого человека кровь, — сразу же ответил Искербел. — С тех пор как он был назначен прокуратором рудника, здесь сгинули тысячи рабов. Многие из тех, кто ныне сражается вместе со мной, были освобождены здесь, в Аргентии. Они желают его смерти.

— Тогда почему ты не выдал его им, когда занял рудник, вот интересно?

Главарь бунтовщиков слегка прищурился.

— За него можно было бы потребовать выкуп. А теперь у меня достаточно добычи, и мне этот выкуп больше не нужен. Так что я просто отдам его бывшим рабам, позволив им свершить отмщение.

— Для этого тебе придется сначала победить меня и моих воинов, — жестко ответил Катон.

Мгновение они смотрели друг на друга, а затем Искербел заговорил:

— Я уже сказал, префект, что уважаю отвагу. Но я презираю глупость. Ты знаешь, что тебе не удержать этот рудник. Так что из уважения к твоей отваге я даю тебе время до рассвета, чтобы обдумать мои условия. Поступи мудро.

Он резко развернулся, и его огромный помощник двинулся рядом с ним. Они тихо переговаривались, пока шли к лошадям. Сев на них, они поскакали к лагерю бунтовщиков. Вооруженные люди снова построили пленников в колонну и двинулись прочь от моста. Катон дождался, пока они уйдут достаточно далеко, так, чтобы его не услышали, и тихо обратился к Макрону:

— Он наверняка знает о слитках. Ему сказали, или он сам догадался. Именно поэтому он хочет заполучить Непона. Чтобы выбить из него информацию.

— Тогда он немного опоздал.

— Да, но он этого не знает. И сделает все, что в его силах, чтобы захватить рудник, заполучить Непона и выяснить, где спрятаны слитки. Что прекрасно нам послужит.

— Каким образом? — спросил Макрон, приподняв брови.

— А таким. Пока бунтовщики заняты тем, чтобы отбить рудник, восстание не будет распространяться по провинции. Они дадут время Вителлию, чтобы тот пришел к нам. И он у нас в ловушке.

— Смешно. Я-то думал, все наоборот.

Катон ухмыльнулся.

— А я думал, что это я всегда говорю, что «амфора наполовину пуста», а? Ладно, пошли, мне будет куда веселее, если между нами и бунтовщиками будут ворота.

Когда они пошли по мосту через ров, Цимбер прокашлялся.

— Командир…

— Что такое?

— Я кое-что услышал, когда Искербел и его друг шли обратно к лошадям.

— И?

— Услышал только несколько слов. Тот, что побольше, что-то спросил. Искербел ответил: «Они скоро узнают, уже этой ночью».

Катон сделал глубокий вдох и кивнул, поглядев вслед главарю бунтовщиков.

— Что ж, хорошо, друг мой, значит, этой ночью. Делай что сможешь. А мы будем поджидать тебя.

Глава 26