Непобежденный

Катон позволил им приблизиться еще немного, а затем приложил руки ко рту.

— Стойте там! — крикнул он.

Всадники послушно остановили коней.

— Что вам нужно? — спросил Катон.

Искербел выпрямился и заговорил на безупречной латыни:

— Римляне. Это ваш последний шанс сдаться. Сделайте это сейчас, и я проявлю милосердие. Вас пощадят и позволят вернуться в Тарракон. Выбор за вами. Сдавайтесь сейчас или умрите. Каков ваш ответ?

Макрон презрительно фыркнул.

— Он шутит? Или пьян? Или просто с ума сошел?

Катон покачал головой.

— Не знаю…

После долгой паузы Искербел снова обратился к ним:

— Итак, римляне?

Катон приложил руки ко рту.

— Мне нужно время подумать. Отвечу тебе завтра в полдень.

Искербел покачал головой.

— Ты уже дал свой ответ, префект. Ты выбрал смерть. Да будет так.

Искербел махнул рукой своему товарищу, и они, развернув коней, быстро отъехали назад. Защитники стояли в молчаливом напряжении, ожидая штурма. Но бунтовщики не двигались с места. Стояли под палящим солнцем и ждали… Ждали.

— Какого черта они теперь затеяли? — спросил Макрон. — Пытаются уморить нас скукой?

Раздался еле слышный гул, ставший ответом противника. Глухой звук, будто приглушенный бой барабанов, слева. Катон и Макрон подошли к левому краю башни. Гвардейцы на стене с тревогой глядели себе под ноги. И внезапно часть стены и галереи задрожала и начала оседать вместе со стоящими на ней воинами. В стене образовался пролом, который становился все шире. Он увеличивался, приближаясь к башне. Оставшиеся на целых участках стены гвардейцы начали в панике отступать.

— Во имя Гадеса, что происходит? — изумленно спросил Макрон.

Катон уже понял это.

— Великие боги! Они с самого начала копали другой тоннель! Первый был отвлекающим маневром. Вот почему он был таким коротким. Этот ублюдок меня совершенно одурачил. Все это время они делали подкоп под стену, а не под башню.

Прежде чем он договорил, среди бунтовщиков снова протрубил горн, громко и протяжно. На этот раз бунтовщики оглушительно заревели и ринулись вперед, к обвалившейся стене и ошеломленным гвардейцам, тем, кому удалось выжить при обрушении стены. Враги ринулись к проломам тысячами.

Глава 31

Катон бросился к заднему краю башни.

— Порцин! Петиллий! — крикнул он. — Выводите центурии вперед, обороняйте проломы! Живее!

И он повернулся к Макрону.

— Похоже, на твою часть стены они не пойдут, так что бери половину своей центурии и поддерживай остальных.

— Есть, командир, — ответил Макрон, спрыгивая на лестницу и спускаясь вниз так быстро, как только мог.

Катон лихорадочно соображал. Искербел провел осаду гениально, обманув римлян и разрушив самую лучшую линию обороны одним ударом. Внутренняя стена позади надвратной башни стояла бесполезным немым свидетелем успеха уловки бунтовщиков. В основной стене было три пролома, в общей сложности в сотню футов шириной, остальные части стены потрескались и осели. Половина тех, кто должен был оборонять ее, упали вместе с ней, и выжившие изо всех сил старались выбраться из-под обломков. Их товарищи карабкались по обломкам, камням и кучам земли, стремясь им помочь. Катону стало очевидно, что любая попытка оборонять первую стену окончится поражением. Когорта должна отступить ко второй стене, и отходить надо аккуратно, чтобы это не превратилось в бегство с последующим полнейшим уничтожением гвардейцев.

Первые ряды бунтовщиков добрались до рва и принялись забрасывать его фашинами поверх обломков стены. Столпившись за проломами, враги радостно орали, почуяв победу. Очень быстро они сделали себе вполне пригодные проходы через ров и уже были готовы ринуться на штурм. А тогда, как бы хорошо ни сражались гвардейцы, дело решит подавляющее численное преимущество. Катон повернулся, чтобы окликнуть командира последнего резерва:

— Центурион Пульхр! Пульхр!

Коренастый командир поглядел на него.

— Командир?

— Бери своих и уходи ко второй стене. Держите ворота открытыми для остальных.

Радостные и презрительные вопли бунтовщиков слились в оглушительный рев, и Пульхр приложил руку к уху, а затем обескураженно покачал головой.

— Черт, — пробормотал Катон. Вдохнув поглубже, приложил руки ко рту.

— Я сказал, отводи своих ко второй стене!

На этот раз Пульхр услышал приказ и кивнул. Повернулся и передал его своим воинам.

— Отходим! — крикнул кто-то еще, и Катон мгновенно повернул голову к обрушенной стене. Центурион Муса поднял меч и махнул им назад.

— Отходим! — снова крикнул он.

— Нет! — заорал Катон, но шум был такой, что его не услышали. Звали на помощь, выкрикивали приказы, кричали друг другу, подбадривая товарищей. Гвардейцы третьей центурии развернулись спинами к противнику, пробираясь по обломкам стены, и врезались в первых воинов центурии Макрона, которые пришли на помощь к ним, тем, кто должен был оборонять проломы.

Оборона разваливалась на глазах у Катона. Надо было что-то делать, пока бунтовщики не ринулись вперед через засыпанный ров и не обрушились на дезорганизованных гвардейцев. Он повернулся к стоящим на башне.

— Спускаемся! Отходим ко второй стене.