Непобежденный

Макрон слизнул с зубов остатки мяса, собрал во рту слюны и сплюнул в сторону.

— Он не воин. И уж точно не командир. Слишком тихий. Пока что справляется с тем, чтобы закупать у местных припасы, но я не доверю ему командовать людьми в бою. Лучше бы он остался в Риме, рисовать картинки своих чудесных экипажей. Не понимаю, зачем вообще Вителлий потащил его в этот поход.

— Да, я тоже об этом думал.

Для Катона единственной разумной причиной присутствия Криста было то, что Вителлий знал о его связи с Юлией, решив таким способом его мучить. И он не простит этого легату. Подняв взгляд, он увидел, что Макрон с интересом смотрит на него.

— Что?

— Мне стоит что-то узнать насчет Криста?

— Что ты имеешь в виду?

— Есть ли какая-то причина тому, что он отправился с нами? В противном случае, я не вижу в этом никакого смысла, учитывая, что мы вполне могли оставить его в Тарраконе.

Катон помолчал.

— Крист прикомандирован к когорте. Я решил, что следует дать ему шанс пойти в бой вместе с остальными, — безразлично сказал он.

Макрон с сомнением поглядел на него.

— И ничего более?

— Да.

Центурион мгновение недоуменно глядел на него и пожал плечами.

— Как скажешь.

Повисла неловкая тишина, а затем Макрон заговорил снова:

— Ты в порядке, парень? Последние пару дней ты витал где-то совсем далеко. Потерялся внутри себя.

— Я в порядке. Благодарю тебя, центурион Макрон.

Протянув руки, Катон взял плащ и накрылся, ложась на землю.

— Теперь, если не возражаешь, я посплю. И тебе стоит поспать побольше, пока есть возможность. Доброй ночи.

Макрон удивленно поглядел на него, изумившись столь очевидному обману. Но он уже давно привык к перепадам настроения у Катона и знал, когда лучше оставить друга в покое.

— Пойдет. Доброй ночи, командир.

* * *

Когорта миновала военное поселение Цезаравгусту и холмы за ним, и теперь гвардейцы вышли на сухие равнины земель кельтиберских племен. Белые туники покрылись красноватой пылью, а кожа — грязью из смеси пыли и пота. Лишь остановившись у реки, они смогли привести в порядок себя и снаряжение, но к концу следующего дня все снова стало грязным. Как и предполагали Катон с Макроном, воины все больше привыкали к тяготам похода, и отстающих можно было пересчитать по пальцам. Немногие, постарше возрастом и недостаточно тренированые, которые уже не могли двигаться дальше, остались в военном поселении, чтобы дождаться основного отряда, возглавляемого Вителлием. Даже центурион Порцин остался в строю, упорно ведя вперед свою центурию, несмотря на пузыри на ногах, которые вскоре лопнули и превратились в кровавые мозоли.

Здесь жило куда меньше людей, лишь изредка на пути когорты встречались фермы, обитатели которых едва сводили концы с концами, в местности, где летом немилосердно жгло солнце, а зимой случались морозы. В тех поселениях, через которые проходили гвардейцы, большую часть дня царила тишина, их обитатели прятались от жары в тени и прохладе домов. Даже козы сбивались в кучу, укрываясь от солнца в тени деревьев, мулы же, привязанные к кольям, были вынуждены стоически терпеть жару и мух.

После полудня, в пятнадцатый день после их выхода из Тарракона, Катон, как обычно, ехал верхом немного впереди пешей колонны. В безоблачном небе сияло солнце, горизонт дрожал, будто небо и землю разделяла тонкая серебристая полоска воды. Гвардейцы топотали следом, грохоча подбитыми гвоздями подошвами калиг по твердой почве, гремели окованные железом колеса, поскрипывали тележные оси, по мере того как телеги перекатывались по неровной дороге. И тут Катон увидел впереди темное пятно, едва различимое в дымке. Прикрыв глаза рукой от солнца, он разглядел силуэты идущих людей, по обе стороны от которых ехало по нескольку всадников. Следом ехали четыре большие повозки. Катон с тревогой подумал, не сообщат ли им путешественники что-нибудь о бунтовщиках. До окрестностей Астурики, где располагались рудники, было еще больше ста миль, но вполне возможно, что восставшие совершают набеги на достаточное расстояние.

Катон придержал коня, чтобы конный отряд догнал его, и отправил посыльного за Цимбером, чтобы поговорить с проводником, прежде чем двигаться дальше. Встречные путешественники приближались, и он рассмотрел их получше. У всадника во главе группы был небольшой зонт от солнца, прикрепленный на шесте к седлу, а вот у длинной вереницы изможденных людей, шедших в цепях позади него, не было никакого укрытия от жары. Всадники по обе стороны колонны, стерегущие рабов, были в соломенных шляпах и время от времени замахивались на несчастных длинными палками, дабы те шли быстрее. Позади колонны рабов катились повозки. Как командир военного отряда Катон имел преимущественное право прохода по дороге, поэтому он не стал сворачивать. Когда до встречной колонны осталось меньше сотни шагов, работорговец поднял руку и махнул ею в сторону, приказывая своим людям сворачивать. Охранники остановили рабов и отвели их на обочину.

Поняв, что его недавние страхи были беспочвенны, Катон пустил коня в рысь, подъезжая к всаднику с зонтом над головой.