Непобежденный

Крист присел и прищурился. Увидев врага, он вытащил меч и пополз на бунтовщика. Оказавшись меж двух противников, тот отбил в сторону копье Катона, а затем повернулся к трибуну и ударил, но тот ловко увернулся. А бунтовщик не успел отбить следующий удар Катона, когда тот рванулся вперед. Острие копья пробило ему щеку, раздробив челюсть и зубы и выйдя через другую щеку. Бросив меч, бунтовщик откатился в сторону и пополз меж ног своих товарищей, стоящих вдоль телеги. Катон кивком поблагодарил Криста и махнул рукой вперед.

— Бей им по ногам!

Трибун кивнул и залез под телегу. Катон забрался под другую и ударил в ближайшую ногу бунтарю с волосатыми ногами в длинной коричневой тунике, стянутой полосой ткани на поясе. Катон попал ему в бедро и резко крутанул древко копья, выдергивая его. Затем он ударил снова, в икроножную мышцу. Бунтовщик зашатался, у него из ноги хлынула кровь, а Катон развернулся и ткнул копьем в другого, в пах. Удар был несильным, но он отвлек противника, и в то же мгновение стоящий наверху римлянин нанес смертельный удар. Бунтовщик упал прямо перед Катоном, у него хлестала кровь из раны в горле.

Раздался злобный крик, и Катон обернулся. Слева от себя он увидел сидящего на корточках врага, который уже замахнулся топором. Мгновенно перекатившись в сторону, он увидел, как топор просвистел там, где он только что лежал. Теперь, когда его обнаружили, не было смысла пытаться атаковать стоящих у телеги, и Катон отполз назад, готовый противостоять каждому, кто попытается повторить трюк того бунтовщика, которому он щеки пробил. Быстро оглядевшись, он увидел, что Крист только что свалил еще одного врага и теперь тыкал ему мечом в живот. Противник корчился, лежа в темноте.

— Глядите! — заорал Метелл. — Бегут, ублюдки!

Катон и сам это понял, глядя, как ноги бунтовщиков, обступивших телеги, начали пятиться, а затем они развернулись и побежали через погруженную в темноту площадь. Выбравшись из-под телеги, он с трудом поднялся, опираясь на копье. Вокруг него стояли гвардейцы, тяжело дыша и едва веря, что им удалось выжить. Помимо тех, кто был ранен, когда они только попали в засаду, Катон увидел еще два тела, с другой стороны телеги, от того места, где оборонялся он. У одного был прорублен шлем, и сквозь щель в металле вытекали мозги и кровь. Другой сидел, привалившись к колесу, в луже собственной крови, прижимая руку к внутренней стороне бедра. Катон сглотнул и сделал глубокий вдох, чтобы быть в состоянии говорить спокойно.

— Метелл, Пульхр, как там у вас наверху дела?

— Один раненый, — ответил Метелл.

Пульхр появился наверху, над Катоном, с копьем в руке.

— Один убитый, командир.

— Что там видно?

Пульхр обернулся и оглядел площадь.

— Они бегут. Неудивительно, ведь наши ребята пришли.

Грохот калиг эхом отразился от стен домов, и на площадь вбежали первые гвардейцы следом за теми, кого они гнали по улице. Катон протолкался к краю телеги и вышел на свободное место. Земля вокруг телег была усеяна убитыми и ранеными бунтовщиками, которых было не меньше двух десятков. Катон почувствовал профессиональную гордость за своих воинов. Помолчав, он повернулся к Пульхру:

— Благодарю, что шкуру мне спас.

Центурион мгновение молчал, а потом пожал плечами.

— Ты один из нас, командир. Вот и весь разговор. Я не мог позволить тебе умереть, как и любому другому римлянину.

— Но я все равно тебе благодарен, — сказал Катон, слегка склонив голову, а потом отвернулся.

Первым из центурионов на площади оказался Петиллий, и Катон жестом подозвал его.

— Преследуйте их. Нужно, чтобы в селении не осталось врагов.

— Есть, командир, — ответил Петиллий, отдавая честь, и мрачно улыбнулся. — Рад, что ты еще с нами.

— А уж я как рад. А теперь иди.

Гвардейцы центурии Петиллия ринулись по улицам следом за бунтовщиками, а вскоре появился и Макрон во главе своей центурии. Остановившись, он оглядел картину побоища, едва различимую в темноте.

— В хорошенькую долбаную заварушку ты тут вляпался, командир.

— И я тебя рад видеть, центурион. Какова ситуация в лагере?

— Лагеря нет, командир. Я дал приказ уходить вскоре после того, как загорелась трава.

— Пожар? Сильный?

Макрон показал на багровое зарево над крышами домов, к югу от селения.

— Изрядный. Если бы мы остались, там бы и поджарились.

— Что насчет врагов?

— Разбежались, когда пламя начало распространяться. Потом их увидели, только когда в селение вошли. Они бежали на запад. Проверим селение, и на эту ночь мы в безопасности.

— Хорошо поработали, — сказал Катон, а затем показал на телеги и оставшихся в живых мулов. — Но ущерб имеется. Мы потеряли большую часть обоза и припасов. Осмелюсь сказать, мы потеряли не одного человека. А еще мы потеряли элемент внезапности. Бунтовщики знают, что мы здесь, и знают, сколько нас.

Катон вздохнул.

— Макрон, друг мой, боюсь, что наши проблемы еще только начинаются.

Глава 18