Непобежденный

— Скорость, с которой рабы здесь умирали.

— О да. Безусловно, командир. Я бы сказал, больше сотни в неделю. Поэтому в этой области всегда была большая потребность в рабах. Если они не умирали от работы, то умирали от голода и болезней. Попасть на рудники означало получить смертный приговор. Это все знают.

— А теперь Искербел освобождает этих рабов, — продолжал Катон.

— Круто, — буркнул Макрон. — Несомненно, каждый из них будет сражаться насмерть, зная, что в противном случае его вернут на рудник.

— Еще бы, — сказал Катон и задумался. — Пока существуют подобные места и пока появляются такие люди, как Искербел, мы сами творим себе наказание.

Он снова поглядел на поселение. На рыночной площади можно было разглядеть лишь несколько человек, сидящих на скамьях рядом с домиком. Судя по валяющимся рядом пустым афморам, это таверна. Кроме них, бунтовщиков можно было разглядеть лишь у ворот рудника.

— Одно ясно точно, командир. Мы опоздали, — сказал Цимбер, показывая на рудник. — Искербел нас опередил. Серебро у него… нет смысла продолжать. Лучше отступить и дождаться легата, командир.

Катон наклонил голову.

— Похоже на то. Но нам надо убедиться.

Цимбер встревоженно поглядел на него, явно желая поскорее вернуться к остальной когорте, поджидающей их за перевалом.

— Командир, ты же сам видишь, какова ситуация. Нам лучше уйти.

— Мы уйдем, когда я прикажу, не раньше. Сейчас мне нужна информация.

Он повернулся к Макрону.

— Нам надо с кем-нибудь немного поболтать.

Спустя час они осторожно подобрались к поселению, стараясь не попадаться на глаза тем, кто охранял ворота. Выбравшись на узенькую улочку с противоположной от ворот стороны, они медленно двинулись по ней к площади в центре поселения, которую Катон разглядывал до этого. В домах, мимо которых они проходили, не было видно никаких признаков жизни, лишь исхудавший пес, испугавшись их, поспешно сбежал, то и дело оглядываясь.

Они услышали, как пируют бунтовщики, еще не видя их. По улице эхом разносились громкая речь и пьяный смех.

Катон дал знак остановиться своим товарищам, присел и двинулся дальше, стараясь не стучать подбитыми гвоздями подошвами по булыжной мостовой. Он почувствовал, как учащается его пульс, и подобрался к углу дома. Остановился. Судя по ярким рисункам над дверью и надписям на стенах, здесь раньше был бордель. «Очевидно, у подобного заведения должен быть выход, ведущий на площадь», — решил Катон. Он осторожно вошел внутрь. Через мгновение его глаза приспособились к полумраку, и он оглядел помещение с низким потолком, разделенное посередине грязной барной стойкой. По одну сторону располагались несколько небольших закутков, внутри которых лежали грязные матрасы. Закрывавшие входы грязные занавески не давали особенного уединения женщинам и их клиентам. На полу валялись глиняные чашки и разбитые кувшины вперемешку с клочками ткани и короткими туниками, такими, какие обычно носят проститутки. Пахло вином, дешевыми благовониями и кровью, несвежей, пролитой уже не один день назад. А еще сильно пахло разлагающейся плотью.

Катон увидел тело молодой девушки под столом. Она лежала там, нагая, ее пах и бедра были покрыты засохшей кровью. Неподалеку, в углу помещения, лежала куча грязной одежды. У дальнего конца барной стойки виднелся выход, задернутый желтой занавеской, и Катон медленно двинулся туда, вздрогнув, когда под подошвой его калиги громко хрустнул осколок чаши. Он замер, не дыша и прислушиваясь, а его пальцы сомкнулись на рукояти меча.

Убедившись, что бунтовщики снаружи не встревожились, судя по тону их разговора, он снова пошел вперед. Добравшись до выхода, он слегка сдвинул занавеску и посмотрел наружу. В ярком полуденном солнце шагах в тридцати от него сидели за столом восемь человек. Они распивали вино из большого сосуда, и двое уже свалились на стол, уткнувшись в руки. Остальные бодро хлебали вино из чаш. На них была хорошая одежда, но их волосы были длинными и спутанными, лица заросли бородами, а кожа была покрыта грязью. Судя по внешнему виду, они долгое время недоедали. Рабы с рудника, подумал Катон, опьяненные вином и свободой. Пьяные или нет, но у них были мечи и кинжалы в ножнах на поясе. Катон быстро посчитал. Двое спят, остались шесть. Два к одному. Не слишком здорово, особенно учитывая, что он не мог быть уверен в способности и желании Цимбера драться. Даже без шлемов и щитов у него и Макрона преимущество за счет выучки и опыта, но, как уже заметил Макрон, им будут противостоять люди, вдохнувшие свободы, которые будут сражаться со всей решимостью, чтобы уже никогда не вернуться в рабство, снова превращаясь в живых мертвецов.