Неподходящее занятие для женщины. Черная башня

У самой Корделии не было ни малейших сомнений в том, что ее речь звучит ходульно и претенциозно и наполнена необоснованными обвинениями и пустыми угрозами. Ей хотелось даже, чтобы Хьюго презрительно отмел все ее нападки. Однако он с минуту разглядывал ее, словно оценивая реальность угрожающей ему опасности. Немного погодя он безмятежно произнес:

— Вам не хватит моего слова, что Марк сам наложил на себя руки и если вы поставите это под сомнение, то причините боль его отцу и друзьям и никому не поможете?

— Нет, Хьюго, не хватит.

— А если мы сообщим вам все, что знаем, вы обещаете остановиться на этом?

— Как я могу, раз отказываюсь верить вам?

Неожиданно послышался крик Изабелль:

— О, скажи ей, Хьюго! Какая разница?

— Думаю, вам придется сделать это, — подхватила Корделия. — Кажется, у вас нет выбора.

— Видимо, да. Хорошо. — Он опустил чашку на каминную плиту и уставился в огонь. — Я говорил вам, что все мы — София, Изабелль, Дейви и я — были в театре в ту ночь, когда умер Марк, но, как вы, наверное, догадались, это было правдой только на три четверти. Когда я пришел за билетами, оставалось всего три места, и мы решили, что они должны принадлежать тем, кто больше всего сможет насладиться пьесой. Изабелль ходит в театр скорее для того, чтобы смотрели на нее, и любой спектакль, где количество действующих лиц недотягивает до пятидесяти, навевает на нее скуку, так что исключенной оказалась именно она. Поэтому, будучи проигнорированной своим теперешним любовником, она вполне разумно предпочла искать утешения в компании следующего.

— Марк не был моим любовником, Хьюго, — сказала Изабелль с несоответствующей случаю улыбкой. В ее голосе не прозвучало ни горечи, ни мстительности — просто она демонстрировала свои карты.

— Знаю. Марк был романтиком. Он никогда не укладывал девушку в постель или куда-нибудь еще, пока не приходил к выводу о наличии достаточно глубокого контакта двух личностей — или каким там еще жаргоном он пользовался? Ладно, это несправедливо по отношению к нему. Такими бессмысленными словесами балуется скорее мой папаша. Но заложенная в них идея не была Марку чуждой. Сомневаюсь, что он мог насладиться сексом, пока не убедит сам себя, что он и девушка влюблены друг в друга. Это было необходимой прелюдией — подобно раздеванию. Как я понимаю, с Изабелль отношения не достигли положенной глубины и надлежащего эмоционального накала. Со временем все, разумеется, утряслось бы. Когда речь шла о Изабелль, Марк был в не меньшей степени способен на самообольщение, нежели все прочие.

В его высоком, не совсем уверенном голосе слышалась ревность.

Медленно и терпеливо, как мать, обращающаяся к несмышленому дитя, Изабелль произнесла:

— Марк и я никогда не занимались любовью, Хьюго.

— Вот и я о том же. Бедный Марк! Он предпочел сути тень, а теперь лишился и того, и другого.

— Что же произошло в тот вечер?

Корделия адресовала свой вопрос Изабелль, но за нее ответил Хьюго:

— Изабелль приехала сюда в половине восьмого с минутами. Заднее окно было затянуто занавеской, через переднее все равно ничего не разглядишь, зато дверь оказалась открытой. Она вошла. Марк уже был мертв. Тело свисало вот с этого крюка на ремне. Однако выглядел он вовсе не так, как на следующее утро, когда его обнаружила мисс Маркленд. — Он обернулся к Изабелль. — Рассказывай.

Изабелль колебалась. Хьюго наклонился к ней и легонько поцеловал в губы.

— Ничего, расскажи. Есть кое-какие неприятные вещи, от которых тебя не смогут оградить никакие папины денежки. Эта как раз из их числа.

Изабелль покрутила головой, учинив инспекцию всем четырем углам комнаты, словно нуждаясь в лишнем доказательстве того, что, кроме них троих, в ней никого нет. Ее чудесные глаза казались алыми от отблеска камина. Она наклонилась к Корделии с доверчивостью деревенской сплетницы, намеренной поделиться новостями о последнем скандале. Корделия поняла, что паника покинула ее, истерика оказалась острой, но преходящей. Она хранила тайну, пока действовали инструкции Хьюго, но была рада разрешению больше не напрягаться. Возможно, инстинкт подсказывал ей, что вся эта история, поделись она ею с посторонними, перестанет выглядеть столь ужасной.

— Я подумала, что неплохо будет повидать Марка и поужинать на пару. Мадемуазель де Конже неважно себя чувствовала, Хьюго и София ушли в театр, и мне стало скучно. Я подошла к задней двери: раньше Марк предупреждал, что передняя не открывается. Я думала найти его в саду, но его там не оказалось. На земле остались вилы, у двери — башмаки. Я толкнула дверь. Я не стала стучать, решив преподнести Марку сюрприз.

Она замялась и опустила глаза, вертя в руках кофейную чашку.

— И что дальше? — вернула ее к действительности Корделия.