Неподходящие люди

Если бы эта смс-ка не пришла на телефон, меня бы и вовсе поглотила беседа. Гена тянется, я тоже хочу поцеловать его в щеку, но в последний момент мешкаю и выходит неловко и смазанно, потом извиняюсь и поспешно ухожу в дамскую комнату. Там, закрывшись в кабинке, отдышавшись и настроившись разозлиться и черпануть сил в его ядовитом выпаде, открываю Ванино сообщение и читаю внимательно. А там всего лишь:

«Юлька, я на телефоне, звони в любое время. Тут же приеду. И ничего не бойся, я теперь в городе».

Ну вот и приехали. Читаю и перечитываю. Прикрываю глаза и прижимаю сотовый к груди. Нет там гадостей и быть не может. Всего лишь волнуется. Тот же он, что и прежде. Просто не верит в себя. Попробуй его разлюби, когда такое пишет, хотя знает ведь, что с другим его забыть пытаюсь. Примчится, уверена, даже проверять не надо — точно знаю, снова спасать кинется, не думая о последствиях.

Привожу себя в порядок перед зеркалом, подкрашиваю губы и поправляю волосы, торопясь вернуться к Геннадию. С Ваней у меня ничего больше не будет, гордость не позволит дважды пасть низко, хотя вот в этот самый момент, вот прямо сейчас, если бы Роминский появился вдруг за моей спиной и поманил в ад, шагнула бы в его сторону, не мешкая.

Возвращаюсь домой не очень поздно, но Ваня уже спит. Или делает вид, что спит. В квартире темно, тихо.

- Я тебе матрас надувной купила, - говорю, включая свет в коридоре. Разуваюсь и едва не всхлипываю от наслаждения после снятия неудобной обуви. - Гляди. Он не прямо вау, но все же лучше, чем то, на чем ты сейчас спишь.

- С подружкой выбирали? - отзывается мгновенно совершенно не сонным голосом. Бодро и с энтузиазмом. Кажется, шутит. Это хорошо. Собираясь на свидание, я ожидала увидеть по возращении нечто вроде надписи краской на входной двери: «здесь живет дрянь». А вы помните, каким жестоким может быть Ваня, когда хочет. Но нет - он, кажется, в приподнятом настроении.

- Ага. Надувай.

Ваня поднимается на ноги, одет в шорты и привычную простую футболку с длинными рукавами, затем берет из моих рук коробку, принимается распаковывать.

- Спасибо. И как ты «подружке» объяснила, зачем матрас?

Вот же настырный какой. И не отчитывает вроде бы, но и тему не оставляет.

- Правду сказала, - вздыхаю.

- А можно и мне ее услышать?

- Нет, - говорю резковато, и замечаю, что он при этом довольно улыбается.

Следующие недели проходят без эксцессов, кто бы мог подумать, что с Ваней удивительно комфортно жить. Мы вообще не обсуждаем бытовуху, я просто замечаю, что он покупает продукты, средства для уборки или прочую необходимую, но в общей сумме дорогостоящую мелочевку. То гель для мытья посуды возьмет пять бутылок, то порошка стирального пару мешков — посмотрел, какие я предпочитаю, молча выбрал и затарил шкаф под мойкой. Иногда я мельком замечаю, что он по дому что-то новенькое сделал. Переделал гардину — она косовато висела, отчего штора всегда вправо съезжала, как ни расправляй ее. Вода в ванной стала уходить быстро, хотя раньше я по полчаса ждала, пока сольется.

Он не брезгует уборкой, с его появлением посуда в мойке копиться не начала, грязная одежда по дому не валяется. Окно на кухне стало вдруг одним вечером открываться на микропроветривание, хотя раньше — или настежь, или плотно закрыто. Мне немного неудобно все это подмечать каждый раз и благодарить, он ведь и для себя старается. Просто со своей стороны пытаюсь успеть после работы сварить суп или погладить его вещи, которые потихоньку начали копиться в шкафу. Он зарабатывает, хоть, подозреваю, не очень много, но кое-что уже может себе позволить.

Каждый раз, замечая, что он себе что-то купил, я сразу вспоминала ту чертову тумбочку, битком набитую презервативами, и меня передергивало. Не стоило его родителям так делать. Ни в коем случае. Просто не стоило и все.

Мы не смотрели вместе сериалы или фильмы, не шутили и не смеялись, не делились новостями с работы. Вообще мало разговаривали, и это воспринималось нормально. Он не трогал меня — я не лезла к нему, за что он, как мне кажется, был благодарен. Вел себя тихо. Редко позволял себе выпить бутылку пива за просмотром фильма в наушниках перед моим ноутбуком, если приезжал не слишком поздно с работы. Несколько раз возвращался ночью на такси, как я догадываюсь, с тусовок. Выпивший, но не так, чтобы в стельку. Мылся и ложился спать, не приставая. Со временем я перестала его опасаться и нервничать, когда мы оба находились дома. Если бы его мама вновь не начала мне названивать, было бы вообще чудесно. А так приходилось метаться между двух огней — и ей нужно было про него что-то рассказать, волнуется же, и его не подставить при этом.

Я по-прежнему кучу времени уделяла работе. Контрольных в это время года почти не было, поэтому прорешивала по заказу задачники, методички. В общем, старалась не дать мозгам атрофироваться.