Неподходящие (СИ)

— В общем… — настолько вяло говорил парень, что Дример тоже начало тянуть в сон. Вдруг он резко зажмурился, словно увидел что-то страшное. Но потом, открыв глаза, снова принял невозмутимый вид и продолжил. — Ты все еще умеешь подделывать почерки, да? Да, — сам ответил Эдди, не дожидаясь ответа собеседницы. — Мне нужно, чтобы ты написала одну записку почерком Ричи.

— Думаешь, что я помню его почерк? — фыркнула Дример. Она открыто вредничала, раздраженная от того, что Каспбрак так нудно говорил, занимал ее время и вообще так резко появился. Это были главные причины задержки ответа. Эрин помнила почерк Ричи. Она помнила, как пишет каждый из них.

— Я дам тебе обрывок из его тетради! — с неожиданной злостью ответил Эдди. От того, как он повысил голос, Дример даже вздрогнула. — Хватит тут размыто говорить, отвечай точно, будешь помогать или нет!

Хорошо, что коридор почти опустел. Три или четыре человека, стоящих у окна и косо поглядывающих на них, внушали Эрин не такие сильные неудобства, как если бы целая толпа. Да, это просто картина маслом — неудачник и хулиганка. И, пусть разные, но все равно, одинаковые отбросы общества. Но на последний факт Дример уже, почему-то, было почти наплевать. Настолько, что она, не стыдясь, легко сжала одной рукой подбородок Эдди, а другой провела по волосам; по мягким, игривым кудряшкам.

— Да помогу, помогу я, — твердо, но спокойно и, кажется, даже робко ответила Дример. Эдди отвернул голову, смущенный её действиями. Эрин не обращала на свою неожиданную открытость внимание и, гонимая большим любопытством, вновь уклонилась от темы. — Что с тобой вообще? Выглядишь, мягко говоря, хуево.

— Еще бы, — согласился Каспбрак, совсем не обижаясь. Когда Эрин убрала руки, парень отвел от нее взгляд и тут же встретился им с ребятами у окна, с ухмылками наблюдающими за ними. Честно, Эдди было все равно на то, что они только что могли создать гору неприличных слухов. Его смущали только действия Эрин, которые еще приносили, малость говоря, дискомфорт.

— Так что с тобой? — повторила Дример свой вопрос. Эдди покачал головой, одновременно с этим пожимая плечами — очевидно, думал, делиться откровенным с самой Эрин Дример или нет.

— Не спал уже три дня, — продлились его размышления не долго. — Работа.

— Ночью?

— Ага. Один знакомый, — Эдди поднял указательный палец и переместил его влево. — другого знакомого, — еще левей, — который знакомый Майка и, по совместительству, более-менее надежный товарищ, взял меня нелегально разгружать разные товары на Трейлин-Роуд.

— Трейлин-Роуд? — переспросила Эрин, прищурившись. Название улицы ей было слишком знакомым. — На ней та самая круглосуточная аптека, в которой, якобы, снабжают наркотой?

— Именно. И не якобы, собственно, — кивнул Эдди и хмыкнул. Потупил взгляд. В душе парень боялся, что за разглашение тайны, пусть даже успевшей пойти слухами среди многих людей, у него будут неприятности. Каспбрак слишком поздно подумал, что с Дример таким делиться не стоило бы. Но уже было слишком поздно отступать, к тому же, еще и некрасиво. — Но я не вмешиваюсь в эти дела, просто разгружаю ящики, коробки с лекарствами и псевдо-лекарствами, — Эдди понизил голос, чуть привстав на носочки, чтобы достать до уха Дример (разница в росте была отнюдь не маленькой). — Я даже стащил себе недавно какие-то таблетки, которые помогают долго не спать. Они работают. Наверно, смогу даже неделю продержаться.

— Каспбрак, — досадно протянула Эрин, качая головой. — ты от чего в такие ебеня скатился?

— Я не хочу больше брать деньги у матери, — заявил он с серьезностью. — Она постоянно попрекает меня этим, мол, без нее мне вообще не обойтись.

Эдди отрицательно махнул рукой, словно перед ним сейчас была миссис Кей, а не смятенная Эрин. Злой Каспбрак пробивал на смех; его милая мордашка не внушила бы злости, наверно, даже первокласснику.

— Я хочу доказать ей, что она не так уж сильно мне нужна. Теперь сам о себе забочусь.

— А она знает о твоей работе? — невзначай поинтересовалась Эрин, не поднимая глаз и смотря ими на часы. С начала урока прошло всего лишь пару минут. Надо же. Дример казалось, что Каспбрак держит ее уже больше часа. Не глядя сейчас на парня, русоволосая не видела, как его лицо исказило полное удивление, вперемешку со страхом.

— Рехнулась? — выпалил он. Когда Каспбрак говорил громче, сонливость его была даже не так заметна. Но, как стоило ему принять прежнюю интонацию, от вялости в голосе готовы были сохнуть даже комнатные растения. — Конечно, она не знает. И ни за что я ей не скажу. Надеюсь, что спальный мешок, набитый соломой с фермы Майка, она еще долго будет считать мной.

— А ты сколько уже работаешь? — спросила сероглазая. Она, скрестив руки на груди, потопталась ногами, испытывая явный дискомфорт от долгого стояния на месте.