Неподвижная земля

Дожди подстерегали Русакова и его спутников. Но и дожди не могли прервать ход поисковых работ. Нельзя идти в маршрут?.. Что же, у геолога всегда найдется занятие. Очевидно, поэтому запись, датированная 27 и 28 июня, предельно коротка:

«Идут непрекращающиеся дожди.

Разбираем коллекции, лечусь от простуды, подхваченной в поездке на Байгару.

Знакомлюсь с разрезами, сделанными Юдичевым…»

Юдичев? Юдичев… Да, я читал о нем и раньше. Это тоже геолог, товарищ Русакова по экспедиции двадцать девятого года. Один из тех специалистов, которые не испугались Прибалхашья. Русаков и дома в Ленинграде, и в Москве, вербуя спутников, ни от кого из них ничего не скрывал:

«Пустыня самая не прикрытая. От железной дороги приходится отрываться больше чем на семьсот километров. Из них — последние двести проходят по совершенно безлюдному летом пространству.

Вопрос снабжения геологоразведочной партии в Коунраде еще не решен…»

Очень многие, узнавая такие малопривлекательные подробности, говорили «нет». Юдичев сказал «да» и поехал.

К сожалению, я не могу рассказать о нем подробнее. Я не представляю, как он выглядел, как разговаривал и ходил. Очевидно только, что это был настоящий мужчина и настоящий геолог. Впрочем, настоящий геолог не может не быть настоящим мужчиной, даже если геолог этот — женщина.

Русаков и Юдичев порознь, чтобы экономить дорогое время, бродили в то лето по Западному Прибалхашью и вот в конце июня сошлись во Борлу-Байзане, на берегу озера. Так они условились заранее — раций тогда не было в поисковых партиях, оперативно связываться между собой они не имели возможности. После бесконечной пустыни, после ночевок черт знает где, небольшой, немудреный поселок показался им обжитым краем, верхом благоустроенности, ну просто землей обетованной!

Юдичев и Русаков обменивались впечатлениями, приводили в порядок карты, дневники, коллекции добытых образцов. Ведь аккуратность — это не добродетель геолога, а его прямая служебная обязанность. Мокли в озере. Сушили сухари. Юдичеву предстояло снова отправиться в маршрут. Русаков уже торопился в Коунрад. Там разворачивались буровые работы, и, конечно, второму из двух руководителей партии — Наковнику — приходилось не сладко: заниматься и выполнением разведочной программы, и жилищным строительством в преддверии суровой здешней зимы, и нудными хозяйственными делами, которые в тех условиях превращались почти в неразрешимые проблемы. Откуда снабжать Коунрад питьевой водой? Водой для бурения?.. Где добывать фураж для рабочего скота? Как наладить постоянную связь с Каркаралинском?

В Каркаралинске оставили химическую лабораторию, потому что не приходилось пока и думать о том, чтобы на Коунраде создать условия для производства точных анализов. А найти возчиков, которые постоянно бы курсировали между Каркаралинском и Коунрадом, тоже не просто. При одной мысли о долгом пути, на котором нет пригодных колодцев, нет пастбищ, нет жилья, возчики махали руками и уходили, отвергая самые что ни на есть выгодные условия.

Русаков все это очень хорошо себе представлял по собственному опыту и потому в Борлу-Байзане всеми средствами торопил ремонт катера «Геолком». На нем устанавливали двигатель, двигатель барахлил, приходилось опробовать его множество раз, снова и снова регулировать, чтобы он не подвел в пути. А тут еще кое-кто из «морячков», как они сами себя величали, решил воспользоваться обстановкой, содрать подороже за все судоремонтные работы.

Но наконец все неурядицы были преодолены. «Геолком», готовый к рейсу, лениво покачивался на мелких прибрежных волнах. И 9 июля изыскатели опять расстались, теперь до осени, когда полностью выполнен будет объем геологопоисковых работ в Западном Прибалхашье и примыкающей к нему восточной части Голодной степи — 65 тысяч квадратных километров.

Юдичев покинул Борлу-Байзан в час дня.

Русаковский баркас отвалил часом позже. Им еще пришлось зайти в поселок, в Илийский. Там их поджидал баркас госпароходства. В одиночку было рискованно пересекать озеро с его неожиданными штормами, постоянно меняющимся фарватером. Заодно Русаков собирался проверить — возможно ли установить более или менее постоянную связь по воде с рыбацкими поселками. Их огороды могли бы снабжать Коунрад свежими овощами.

Но, побывав в Илийском, Русаков убедился, что на таком проекте приходится поставить крест. «Геолкому» удалось зайти в реку при сильном северо-западном ветре. А вот когда назавтра выбирались обратно, полдня ушло на то, чтобы отгребать вручную песок из-под киля. Песчаный бар давал здесь глубину не больше полуметра, и они почти что на руках протащили катер из устья Или в озеро — не то семь, не то восемь километров. И хорошо еще, что вообще выбрались…

Дальше в дневнике, через всю страницу, запись крупными буквами, синим карандашом:

«10—15 июля: переезд по Балхашу до залива Бертыс…»